Перевод пьесы Шекспира «Ромео и Джульетта» Бориса Пастернака является наиболее популярным среди молодежи, несмотря на то, что это не самый близкий к тексту оригинала перевод, он несомненно, самый красивый и легковоспринимемый; перевод Б. Пастернака звучит, как музыка…. Борис Леонидович Пастернак родился в 1890г. в Москве. Русский, советский поэт, писатель, один из крупнейших русских поэтов 20 века, лауреат Нобелевской премии по литературе, автор известного романа «Доктор Живаго». Будущий поэт родился в Москве в интеллигентной еврейской семье: отец-художник, мать-пианистка. Семья Пастернаков поддерживала дружбу с известными художниками (И. И. Левитаном, М. В. Нестеровым, В. Д. Поленовым, С. Ивановым, Н. Н. Ге), в доме бывали музыканты и писатели. В 13 лет, под влиянием композитора А. Н. Скрябина, Пастернак увлекся музыкой, которой занимался в течение шести лет. В 1908 г. поступил на юридическое отделение историко-филологического факультета Московского университета (впоследствии перевелся на философское). Летом 1912 г. изучал философию в Марбургском университете в Германии. Первые стихи Пастернака были опубликованы в 1913 г. (коллективный сборник группы «Лирика»), первая книга - «Близнец в тучах» - в конце того же года. В 1916 г. вышел сборник «Поверх барьеров». На конец 20-х - начало 30-х годов приходится короткий период официального советского признания творчества Пастернака. С 1946 по 1950 гг. Пастернак ежегодно выдвигался на соискание Нобелевской премии по литературе.

Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод Щепкиной-Куперник

Также достаточно популярный перевод, а для многих - единственный и любимый т.к. именно перевод Щепкиной-Куперник считается наиболее близким к тексту оригинала. Татьяна Львовна Щепкина-Куперник родилась в 1874 г.- русская и советская писательница, драматург, поэтесса и переводчица. атьяна Щепкина-Куперник, правнучка известного актера Михаила Щепкина. Писать начала в детстве - уже в 12 лет сочинила стихи в честь своего прадеда М. С. Щепкина. Татьяна Львовна сотрудничала в таких периодических изданиях, как «Артист», «Русские Ведомости», «Русская Мысль», «Северный Курьер», «Новое Время», пробуя себя в разных литературных жанрах. В 1892 г. на сцене московского Малого театра была поставлена ее пьеса «Летняя картинка». В 1940 г. Щепкиной-Куперник было присвоено звание Заслуженного деятеля искусств РСФСР. Всего она перевела на русский около 60 пьес, преимущественно эта работа приходится на период после революции 1917 г.

Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод А.Григорьева.

Аполлон Александрович Григорьев родился в1822г. в, Москве - русский поэт, литературный и театральный критик, переводчик, мемуарист, автор ряда популярных песен и романсов. окончил Московский университет первым кандидатом юридического факультета. С декабря 1842г. по август 1843г. заведовал библиотекой университета, с августа 1843 служил секретарём Совета университета. В университете завязались близкие отношения с А. А. Фетом, Я. П. Полонским, С. М. Соловьёвым. В 1846 году Григорьев издал отдельной книжкой свои стихотворения, встреченные критикой не более как снисходительно. Впоследствии Григорьев не много уже писал оригинальных стихов, но много переводил: из Шекспира («Сон в летнюю ночь», «Венецианского купца», «Ромео и Джульетту») из Байрона («Паризину», отрывки из «Чайльд Гарольда» и др.), Мольера, Делавиня.

Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод Д.Л.Михаловского.

Михаловский Дмитрий Лаврентьевич - поэт-переводчик, родился в Санкт-Петербурге в 1828 г. Окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Переводил Байрона ("Мазепа" и др.), Шекспира ("Юлий Цезарь" и др.), Лонгфелло ("Песнь о Гайавате").

Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод Екатерины Савич.

Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод Екатерины Савич.

Вильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод А.Радловой

Вильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод А.Радловой

Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод Осии Сороки.

Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод Осии Сороки.

Переносим фильм на бумагу. Текст фильма Ромео и Джульетта 1968г. Смесь переводов.

Переносим фильм на бумагу. Текст фильма Ромео и Джульетта 1968г. Смесь переводов.

Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод Бальмонта К. Д.

Константиин Дмитриевич Бальмонт родился в 1867г., деревня Гумнищи, Шуйский уезд, Владимирская губерния - поэт-символист, переводчик, эссеист, один из виднейших представителей русской поэзии Серебряного века. Опубликовал 35 поэтических сборников, 20 книг прозы, переводил с многих языков (У. Блейк, Э. По, П. Б. Шелли , О. Уайльд, Г. Гауптман, Ш. Бодлер, Г. Зудерман; испанские песни, словацкий, грузинский эпос, югославская, болгарская, литовская, мексиканская, японская поэзия). Автор автобиографической прозы, мемуаров, филологических трактатов, историко-литературных исследований и критических эссе. Умер в 1942г. Здесь приведен лишь отрывок из пьесы, все, что удалось найти.

And I"ll try to tell you about this film. In the town of Verona there were two rich families, the Capulets and the Montagues. There was an old quarrel between those two families. One day Capulet made a great supper. At that supper Romeo saw Juliet and fell in love with her at ones.

Juliet had the same feelings. Romeo asked Juliet to marry him. She agreed, but nobody knew about their plan. The next day Romeo and Juliet came to friar and he married them.

Some days passed and Juliet"s father told her that she was to marry a young man whose name was Paris. Juliet didn"t know what to do. But the friar helped her. He gave her medicine and told her to go home and be ready to marry Paris. But when she drinks that medicine she will sleep for forty - two hours.

Juliet did as the friar told her. Juliet"s parents thought that she was dead and put her into the family tomb. When Romeo heard that Juliet was dead he bought some poison and went to the tomb of the Capulets. Paris was there and Romeo killed him.

Then Romeo kissed Juliet on the lips and drank his poison. At this moment Juliet woke up and saw that the young man was dead. Juliet took a dagger that was on the floor and killed herself.

Лучший фильм, который я видел ("Ромео и Джульетта")

В прошлый вторник я смотрела фильм "Ромео и Джульетта" по Шекспиру. Игра актеров была отличной, Ромео сыграл Леонардо ДиКаприо.

Я попытаюсь рассказать об этом фильме. В городе Верона были две богатые семьи, Капулетти и Монтекки. Те две семьи были в давней ссоре. Однажды Капулетти организовал большой ужин. На этом ужине Ромео увидел Джульетту и сразу же влюбился в нее.

У Джульетты были такие же чувства. Ромео предложил Джульетте выйти за него замуж. Она согласилась, но никто не знал об их плане. На следующий день Ромео и Джульетта пришли к монаху, и он их поженил.

Прошло несколько дней, и отец Джульетты сказал, что ей нужно выйти замуж за молодого человека по имени Парис. Джульетта не знала, что делать. Но монах помог ей. Он дал ей снадобье и сказал идти домой и дать согласие выйти замуж за Париса. Но когда она выпьет снадобье, она будет спать 42 часа.

Джульетта сделала, как сказал монах. Родители Джульетты подумали, что она мертва, и положили ее в фамильный склеп. Когда Ромео узнал, что Джульетта мертва, он купил яд и пошел к склепу Капулетти. Парис был там, и Ромео убил его.

Потом Ромео поцеловал Джульетту в губы и выпил яд. В этот момент Джульетта очнулась и увидела, что молодой человек мертв. Джульетта взяла кинжал, который лежал на полу, и убила себя.

Действующие лица

Эскал, герцог Веронский.

Парис, молодой патриций, его родственник.

Монтекки, Капулетти – главы двух враждующих друг с другом фамилий.

Дядя Капулетти.

Ромео, сын Монтекки.

Меркуцио, родственник герцога, друг Ромео.

Бенволио, племянник Монтекки и друг Ромео.

Тибальдо, племянник жены Капулетти.

Лоренцо, Джованни – францисканские монахи.

Бальтазар, слуга Ромео.

Самсон, Грегорио – слуги Капулетти.

Пьетро, слуга кормилицы Джульетты.

Абрамо, слуга Монтекки.

Аптекарь.

Трое музыкантов.

Офицер.

Паж Меркуцио.

Паж Париса.

Синьора Монтекки.

Синьора Капулетти.

Джульетта, дочь Капулетти.

Кормилица Джульетты.

Веронские граждане, родственники и родственницы обеих враждующих фамилий, маски, стража и слуги.

Место действия – Верона, одна сцена V акта – Мантуя.

Пролог

Входит Хор.

Хор

Две знатные фамилии, равно
Почтенные, в Вероне обитали,
Но ненависть терзала их давно, –
Всегда они друг с другом враждовали.
До мщенья их раздоры довели,
И руки их окрасилися кровью;
Но сердца два они произвели,
На зло вражде, пылавшие любовью,
И грустная двух любящих судьба
Старинные раздоры прекратила.
Фамилий тех свирепая борьба,
Влюбленных смерть, любви их страстной сила, –
Вот то, что мы вам здесь изобразим,
Прося у вас на два часа терпенья,
И если что пропустим, то дадим
Мы к действию на сцене объясненья.

Акт I

Сцена 1

Городская площадь в Вероне. Входят Самсон и Грегорио, вооруженные мечами и щитами.

Самсон

Грегорио, я ручаюсь, что мы не позволим плевать нам в лицо!

Грегорио

Еще бы! Лицо – не плевальница.

Самсон

Я хочу сказать, что когда нас рассердят, мы живо выхватим мечи из ножен.

Грегорио

А покуда ты жив – не лезь на рожон.

Самсон

Когда меня выведут из себя, я скор на удары.

Грегорио

Да только не скоро тебя можно вывести из себя – для ударов.

Самсон

Всякая собака из дома Капулетти выводит меня из себя.

Грегорио

Выйти – значит двинуться с места, а быть храбрым – значит стоять крепко; поэтому, если ты выйдешь из себя, то струсишь и убежишь.

Самсон

Собака из дома Капулетти заставит меня стоять крепко; я точно в стену упрусь, отбиваясь от каждого мужчины или девки из этого дома.

Грегорио

Ну вот и видно, что ты – слабый раб: к стене припирают только слабейших.

Самсон

Верно; поэтому женщин, как более слабые сосуды, всегда припирают к стене. Я буду отталкивать слуг Монтекки от стены, а служанок прижимать к стене.

Грегорио

Но ведь ссорятся-то наши господа, а мы – только их слуги.

Самсон

Это все равно. Я выкажу себя тираном: поколотив мужчин, не дам пощады и девкам: я сорву им головы.

Грегорио

Сорвешь головы девкам?

Самсон

Ну да, или их девственность, – понимай как хочешь.

Грегорио

Понимать должны те, которые почувствуют.

Самсон

Меня-то они почувствуют; я постою за себя; я, как известно, здоровый кусок мяса.

Грегорио

Хорошо, что ты не рыба; будь ты рыбой – ты не годился бы ни к черту. Вынимай свой инструмент: вон идут люди из дома Монтекки.

Входят Абрамо и Бальтазар.

Самсон

Мое оружие обнажено. Начинай ссору, а я буду сзади и тебя поддержу.

Грегорио

Да ты убежишь!

Самсон

Обо мне не беспокойся.

Грегорио

Да я не беспокоюсь о тебе, черт возьми! Беспокоиться о тебе!

Самсон

Пусть закон будет на нашей стороне: пусть начнут они.

Грегорио

Я нахмурю брови, когда они будут проходить мимо нас; пусть они принимают это как хотят.

Самсон

То есть как смеют. Я закушу на них палец, и будет им срам, если они стерпят это.

Абрамо

Это вы на нас закусили палец, синьор?

Самсон

(обращаясь к Грегорио )

На нашей стороне будет закон, если я скажу «да»?

Грегорио

Самсон

Нет, синьор, не на вас, я просто закусил палец.

Грегорио

Вы хотите затеять ссору, синьор?

Абрамо

Ссору? Какую ссору? Нет, синьор.

Самсон

Если желаете, то я к вашим услугам, синьор. Я нахожусь в услужении у господина, который не хуже вашего.

Абрамо

Да и не лучше.

Самсон

Хорошо, синьор.

Вдали показывается Бенволио.

Грегорио

Признайся, что лучше. Вот идет один из родственников моего господина.

Самсон

Да, лучше, синьор.

Абрамо

Самсон

Вынимайте мечи, если вы мужчины. Грегорио, вспомни свой знаменитый удар.

(Дерутся. )

Входит Бенволио.

Бенволио

Прочь, глупцы! Вложите свои мечи в ножны; вы сами не знаете, что делаете.

(Выбивает мечи у них из рук. )

Входит Тибальдо.

Тибальдо

С мечом в руке, средь этих слуг негодных!
Поворотись, Бенволио, взгляни
На смерть свою.

Бенволио

Я водворяю мир,
Не более. Вложи свой меч в ножны,
Иль помоги разнять мне эту сволочь.

Тибальдо

Ты вынул меч – и говоришь о мире!
Я ненавижу это слово так же,
Как ад, как всех Монтекки и тебя.
Трус, защищайся!
(Дерутся. )

Входят разные приверженцы обеих фамилий, затем сбегаются граждане, с палками и бердышами.

Первый гражданин

Эй! алебард, дубин и бердышей!
Бей их! Долой Монтекки, Капулетти!

Входят Капулетти в халате и синьора Капулетти.

Капулетти

Что тут за шум? Подайте длинный меч мой!

Синьора Капулетти

Костыль, костыль! Зачем тебе твой меч?

Капулетти

Меч, говорю! Идет старик Монтекки,
Своим клинком размахивает он,
С угрозой мне.

Входят Монтекки и синьора Монтекки.

Монтекки

Негодный Капулетти!
(Жене. )
Пусти меня!

Синьора Монтекки

Не ступишь ты ни шагу;
Не допущу, чтоб лез ты на врага.

Входит герцог со свитой.

Герцог

Мятежники, спокойствия враги,
Свои мечи позорящие кровью
Сограждан! Эй! – не слышат?.. Люди, звери,
Гасящие огонь своей вражды
Губительной пурпурными струями
Из жил своих! Под страхом пытки, бросьте
Оружье из окровавленных рук,
И слушайте разгневанного князя.
Три раза уж междоусобной распрей,
Из пустяков, ты, старый Капулетти,
И ты, Монтекки, нарушали мир
На улицах Вероны, заставляя
Ее граждан, степенный сняв наряд,
За бердыши старинные схватиться,
Чтоб во вражде закоренелой вашей
Участие принять, когда же снова
Осмелитесь нарушить тишину
На улицах, то вы своею жизнью
Ответите за возмущенный мир.
На этот раз все остальные пусть
Уходят прочь; ты, старый Капулетти,
Иди со мной, а ты, Монтекки, в наше
Судилище явись к нам, пополудни,
Чтоб выслушать дальнейший наш приказ.
Все – прочь отсель, под страхом смертной казни!

Герцог, его свита, Капулетти с синьорой Капулетти, граждане и слуги уходят.

Монтекки

Кто поднял вновь старинную вражду?
Ты был ли здесь, когда возникла ссора?

Бенволио

Нет; вашего врага и ваши слуги
Уж собрались, когда я подошел;
Я их хотел разнять, но в тот момент
Запальчивый Тибальдо появился,
С мечом в руке; он оскорблял меня,
Над головой своей мечом махая
По воздуху, который лишь свистел
В ответ ему, как будто бы с презреньем.
Меж тем как мы обменивались с ним
Ударами; все более стекалось
Народа с двух враждующих сторон,
Чтобы принять участье в общей свалке,
Покуда их не рознял герцог наш.

Синьора Монтекки

Не видел ли сегодня ты Ромео?
Как рада я, что не было его
При этой драке! Где же он?

Бенволио

Синьора,
За час пред тем, как в золотом окне
Востока лик свой солнце показало,
Взволнованный, я вышел побродить
И в фиговой той роще, что на запад
От города лежит, я увидал
В столь ранний час бродившего Ромео.
Направился к нему я, но, меня
Заметивши, он скрылся в чаще леса.
Я понял, по себе судя, что он
Находится в том состояньи духа,
В котором мы желаем тем сильней
Уйти от всех, чем более нас ищут;
И, занятый самим собой, не стал
Мешать ему, своим отдавшись думам.
Я рад был сам избегнуть встречи с тем,
Кто от меня бежал, желая скрыться.

Монтекки

Уж много раз его видали в роще,
В часы утра; холодную росу
Слезами там усиливал Ромео
И новых туч он к тучам прибавлял
Туманами своих глубоких вздохов.
Но только лишь востока дальний край
Осветится всерадующим солнцем,
Едва оно тенистые покровы
Приподнимать начнет с одра Авроры,
Мой грустный сын спешит уйти домой, –
И в комнате своей один запрется;
Он свет дневной оттуда гонит вон,
Все окна там он плотно закрывает
И создает искусственную ночь.
До мрачного отчаянья Ромео
Уныние такое доведет,
Коль кто его советом не спасет,
Не устранит его тоски причину.

Бенволио

Вы знаете ее, мой милый дядя?

Монтекки

Не знаю и узнать я не могу
От самого Ромео.

Бенволио

Вы пытались
Настойчиво расспрашивать его?

Монтекки

Расспрашивал и сам, и чрез друзей,
Но в чувствах здесь он сам себе советник;
Хороший ли – не стану говорить,
Но только он так скрытен, недоступен,
Как почка, где сидит уже червяк,
Когда она еще не развернула
На воздухе прекрасных лепестков
И красоты не посвятила солнцу.
Когда бы нам узнать лишь – отчего
Тоскует он, спасли бы мы его.

В отдалении показывается Ромео.

Бенволио

А, вот он сам. Уйдите; постараюсь
Узнать его печаль, но не ручаюсь.

Монтекки

О если б ты добился – чем она
В нем вызвана! Идем, идем, жена.

Монтекки и синьора Монтекки уходят.

Бенволио

Кузен мой, с добрым утром!

Ромео

Бенволио

Ромео

Ах, печальные часы
Так тянутся! То не отец ли мой
Поспешно так отсюда удалился?

Бенволио

Да, то был он. Что за печаль так длит
Твои часы?

Ромео

Отсутствие того,
Что придает им быстрое теченье.

Бенволио

Ромео

Бенволио

Ромео

Лишен
Взаимности.

Бенволио

Подобная любовь,
Прекрасная по виду, быть должна
Так тяжела, мучительна на деле.

Ромео

Увы, любовь, хотя она слепа,
Без глаз найдет, какими ей путями
Дойти до нас и властвовать над нами.
Где будем мы обедать? – Горе мне!
Что тут была за драка? Впрочем, нет,
Не говори: я слышал все; с враждою
Сопряжено так много здесь тревог,
Но больше их с любовью… О, любовь
Жестокая! О, любящая злоба!
Из ничего создавшееся нечто!
О, грустное веселье, суета
Серьезная, бесформенный хаос
Красивых форм, свинцовое перо,
Блестящий дым, морозящее пламя,
Болящее здоровье, сон неспящий,
Которого и сном нельзя назвать!
Такую вот я чувствую любовь,
Не чувствуя в такой любви отрады.
Ты не смеешься?

Бенволио

Нет, скорее плачу.

Ромео

О чем же это, добрая душа?

Бенволио

О горести, твою гнетущей душу.

Ромео

Причина этой горести – любовь.
Мне тяжело от собственных печалей,
И хочешь ты свою прибавить к ним,
Избыток их усилить состраданьем.
Любовь есть дым, поднявшийся от вздохов;
Она – огонь, сверкающий в глазах
Любовников; в тревоге, это – море,
Которое питают слезы их.
Что далее? То – хитрое безумье,
Желчь горькая, которая нас душит,
И сладость, что поддерживает нас.
Прощай.

Бенволио

Постой, и я пойду с тобою, –
Обидно мне, когда ты так уйдешь.

Ромео

Я потерял себя, я не Ромео,
Его здесь нет, он где-то там…

Бенволио

Скажи
Серьезно мне: кто та, кого ты любишь?

Ромео

Потребуй-ка, чтоб человек больной,
В страданиях, составил завещанье:
Как слово то больного поразит!
Но, мой кузен, скажу тебе серьезно:
Я женщину люблю.

Бенволио

Своей догадкой
Я в цель попал.

Ромео

О, ты стрелок искусный! –
Прекрасна та, кого я так люблю.

Бенволио

Чем лучше цель – попасть в нее тем легче.

Ромео

Ну, тут, кузен, ты промах дал: в нее
Нельзя попасть стрелою Купидона, –
Дианы ум ей дан, невинность в ней
Защищена броней несокрушимой,
Ей детский лук любви не повредит.
Она к речам любовным равнодушна,
Нахальных глаз не может выносить,
Порой святых, ее не соблазнить.
О, красотой она богата, – вместе
Бедна она – тем, что когда умрет,
Богатство то напрасно пропадает.

Бенволио

Иль поклялась она остаться в девстве?

Ромео

Да; и к большой потере поведет
Бесплодное такое воздержанье:
Ведь целое потомство в ней умрет,
Заранее лишась существованья.
Она чиста, прекрасна и умна, –
Но для того ль все эти совершенства,
Чтоб, ввергнувши в отчаянье меня,
Тем в небесах ей заслужить блаженство?
Безбрачия обет она дала;
Я умерщвлен суровым тем обетом,
Хотя живу и говорю об этом.

Бенволио

Послушай, друг, забудь о ней и думать.

Ромео

О, научи, как это сделать мне!

Бенволио

Глазам дай волю, на других красавиц
Вниманье обрати.

Ромео

Вот средство – чаще
О красоте ее мне вспоминать!
Так маски, что лица прекрасных женщин
Касаются, наводят нас на мысль
О красоте, таящейся под ними.
Тот, кто ослеп, не может позабыть
Сокровища утраченного зренья.
О, покажи красавицу ты мне –
Из ряда вон – и красота ее
Послужит мне лишь памятною книжкой,
Где буду я читать черты другой,
Что красотой ее так превосходит.
Прощай; меня не можешь научить
Забвенью ты.

Бенволио

Я научу, иль буду
До гроба я в долгу перед тобой.

Сцена 2

Улица. Входят Капулетти, Парис и слуга.

Капулетти

Такой же штраф наложен на Монтекки,
Как на меня; и нам, двум старикам,
Я думаю, не трудно бы жить в мире.

Парис

Обоих вас глубоко уважают,
И очень жаль, что длится ваш раздор.
Но что же вы на сватовство мое
Мне скажете?

Капулетти

То, что сказал уж прежде:
Что дочь моя едва вступила в свет,
Ей нет еще четырнадцати лет;
Когда краса еще двух лет увянет –
Для ней пора невестой быть настанет.

Парис

Есть матери моложе, чем она.

Капулетти

Зато они и блекнут слишком рано.
Я все мои надежды схоронил,
Она – одна моя надежда в мире.
Но, милый мой Парис, понравьтесь ей,
Ее любви добиться постарайтесь:
Согласие мое заключено
В согласии и выборе Джульетты.
Сегодня пир вечерний я даю,
По старому обычаю семейства,
И множество гостей я пригласил
Из тех, кого люблю я; в том числе
Вы будете моим желанным гостем.
И я вас жду; придите в эту ночь
В мой скромный дом, чтоб на земные звезды
Там посмотреть, которых яркий блеск
Сиянье звезд небесных затмевает.
Вас у меня то наслажденье ждет,
Что юноши так чувствуют весною,
Когда она, цветущая, идет
За скучною медлительной зимою.
Там в цветнике из почек молодых
Вы видом их прекрасным насладитесь;
Прислушайтесь ко всем и присмотритесь –
И выберите лучшую из них.
И дочь моя там будет меж другими
Для счета лишь: она – ничто пред ними.
Пойдемте, граф;
(слуге )
а ты скорей ступай
По городу; ищи и приглашай
Всех, кто вот здесь записан в списке этом;
(отдавая записку )
Скажи, что жду их с лаской и приветом.

Капулетти и Парис уходят.

Слуга

Отыскать тех, чьи имена здесь записаны? А тут написано, чтобы башмачник принимался за аршин, а портной за шило; чтобы рыбак орудовал кистью, а живописец – неводом. Меня послали найти тех, чьи имена здесь записаны; но мне не отыскать – кто же именно записан тут. Я должен обратиться к ученым людям. А, вот они кстати!

Входят Ромео и Бенволио.

Бенволио

Один огонь теряется в другом,
Страдание страданьем уменьшится;
Коль голова твоя идет кругом,
Заставь ее обратно закружиться;
Одна печаль другою исцелится:
Пусть новый яд в глаза твои войдет –
И прежняя зараза пропадет.

Ромео

Пользителен тут подорожник твой.

Бенволио

Ромео

Для поврежденной кости
Твоей ноги.

Бенволио

Да ты сошел с ума?

Ромео

Нет, не сошел, а хуже, чем сошел:
Я заключен в тюрьму, лишен я пищи,
Истерзан я, измучен.
(Подходящему слуге. )

Здравствуй, милый.

Слуга

Здравствуйте, синьор. Скажите, пожалуйста, вы читать умеете?

Ромео

Мою судьбу в несчастии моем.

Слуга

Вы могли выучиться этому без книг, а я спрашиваю – умеете ли вы читать то, что написано.

Ромео

Да, если знаю буквы и язык.

Слуга

Вы отвечаете честно. Счастливо оставаться.

(Хочет уйти. )

Ромео

(Читает. )

«Синьор Мартино с женою и дочерьми; граф Ансельмо и его прекрасные сестры; вдова синьора Витрувио; синьор Плаченцио и его милые племянницы; Меркуцио и его брат Валентин; мой дядя Капулетти, его жена и дочери; моя прекрасная Розалина; Ливия; синьор Валенцио и его кузен Тибальдо; Лючио и веселая Елена».

Прекрасное общество. А куда оно приглашено?

Слуга

Ромео

Слуга

На ужин, в наш дом.

Ромео

Слуга

В дом моего господина.

Ромео

Мне следовало бы спросить прежде всего, кто твой господин.

Слуга

Я отвечу вам и без вопроса. Мой господин – знатный и богатый Капулетти; и если вы не принадлежите к фамилии Монтекки, то я прошу вас, приходите осушить стаканчик вина. Счастливо оставаться.

Бенволио

На вечере у Капулетти будут
И Розалина милая твоя,
И первые красавицы Вероны:
Иди туда и, беспристрастным взором,
Сравни ее с другими, на кого
Я укажу, и белый лебедь твой
Окажется вороною простой.

Ромео

Коль ересью подобной заразятся
Мои глаза, то пусть они умрут;
Пускай в огонь их слезы превратятся,
Еретиков, отступников сожгут!
Чтобы была красавица другая
Прекраснее возлюбленной моей?
Нет, – солнце, все на свете созерцая,
Не видело другой, подобной ей.

Бенволио

Ты не видал еще других с ней рядом,
Она одна твоим владела взглядом;
На чашечках кристальных глаз твоих
Взвесь вид ее с наружностью других –
И красоты найдешь ты очень мало
В той, что твой взор доныне чаровала.

Ромео

Пойду туда, но только не за тем,
Чтоб на других красавиц любоваться:
Я буду там своею восторгаться.

Сцена 3

Комната в доме Капулетти. Входят синьора Капулетти и кормилица.

Синьора Капулетти

Кормилица, где дочь моя? Зови
Ее ко мне.

Кормилица

Невинностью моей
В двенадцать лет клянусь, что я звала.
Ягненочек, порхающая птичка!
О Господи, да где ж она? – Джульетта!

Входит Джульетта.

Джульетта

Что там еще? кто кличет?

Кормилица

Джульетта

Я здесь. Что вам угодно?

Синьора Капулетти

Вот в чем дело…
Кормилица, оставь нас; нужно нам
Поговорить наедине. – Постой, вернись.
Я вспомнила, что следует тебе
Присутствовать при нашем разговоре.
Ты знаешь, что Джульетта подросла…

Кормилица

Ее года час в час я сосчитаю.

Синьора Капулетти

Ей нет еще четырнадцати лет.

Кормилица

Да, это верно. Я отдать готова
Четырнадцать зубов моих, что так.
(Четырнадцать тут только для прикрасы,
Их у меня всего четыре). Сколько
Осталось до Петрова дня?

Синьора Капулетти

Еще
Две с небольшим недели остается.

Кормилица

Ну, ровно две, иль с небольшим, а только
Четырнадцать исполнится ей лет
В канун Петрова дня; моей Сусанне
Ровесница она, – да упокоит
Все души христианские Господь!
Сусанна с Ним; была я недостойна
Иметь ее. Так вот, – я говорю,
Что в ночь перед Петровым днем Джульетте
Исполнится четырнадцать как раз.
Да, именно, я твердо это помню.
Теперь прошло одиннадцать годов
Со времени землетрясенья; мы
Тогда ее от груди отымали.
Век не забыть мне дня того; из всех
Он дней в году мне памятным остался.
Полынью я намазала соски –
И села с ней у стенки голубятни,
На солнышке. Вас не было в тот день:
Вы в Мантую уехали с супругом.
(Как хороша-то память у меня!)
Когда дитя попробовало груди,
С полынью, и почувствовало горечь, –
Бедняжечка, как сморщилась она!
Грудь бросила, и в этот самый миг
Вдруг зашаталась наша голубятня.
Я – прочь скорей, – давай Бог только ноги!
С тех пор прошло одиннадцать годов –
Она тогда стоять уже умела.
Нет, что я! и ходить могла, и бегать,
Цепляяся за что-нибудь. Она
Себе ушибла лобик накануне
Того же дня; а муж мой – весельчак
Покойник был – взял на руки ребенка
И говорит: «Ты личиком упала,
А вот, когда ты будешь поумней,

И дурочка, божусь вам, перестала
Тотчас же плакать и сказала: «Да».
Вот видите, как шутка помогает.
Хоть прожила б я тысячу годов,
Я этого б до гроба не забыла.
«Не так ли, детка?» – он спросил; малютка
Сдержала слезы и сказала: «Да».

Синьора Капулетти

Довольно уж об этом, перестань,
Пожалуйста.

Кормилица

Перестаю, синьора.
Но не могу от смеха удержаться,
Лишь вспомню – как, оставивши свой плач,
Она сказала: «Да», а ведь у ней
Большущая на лбу вскочила шишка –
Она ушиблась больно, зарыдала.
Он говорит ей: «Личиком упала,
Сегодня ты, – когда же подрастешь,
То будешь падать навзничь. Так ли, детка?»
Она сдержалась и сказала: «Да».

Джульетта

Сдержись и ты, прошу тебя.

Кормилица

Ну ладно.
Не буду больше. Бог тебя храни!
Из тех детей, которых я кормила,
Ты у меня была красивей всех.
Ах, если б мне твоей дождаться свадьбы.

Синьора Капулетти

Об этом вот предмете и хочу я
Поговорить. Джульетта, дочь, скажи мне,
Желаешь ли ты выйти замуж?

Джульетта

Мне
Не грезится об этой чести.

Кормилица

Чести!
Когда б не я кормилицей твоей
Единственной была, тогда б сказала,
Что разум ты всосала с молоком.

Синьора Капулетти

Так о замужестве теперь подумай.
В Вероне есть почтенные синьоры,
Уж матери, которые моложе
Тебя, Джульетта; да и я сама
Давно была уж матерью в те лета,
В какие ты в девицах остаешься.
Вот дело в чем: граф молодой Парис
Твоей руки желает.

Кормилица

Ах, Джульетта,
Вот человек! такой-то человек,
Что равного нельзя найти на свете!
Картинка, воск!

Синьора Капулетти

В веронских цветниках
Цветка такого летом не бывает.

Кормилица

Да, истинно цветок, как есть цветок!

Синьора Капулетти

Что скажешь мне, Джульетта? Можешь ли
Ты полюбить его? У нас сегодня
На вечере увидишь ты Париса.
Внимательно прочти тогда всю книгу
Его лица, всмотрись в его черты,
Что вписаны рукою красоты,
И примечай – как все они согласны
Одна с другой; а если в чем неясны
Покажутся, его глаза прочтешь –
Тогда ты все неясное поймешь.
Для полноты той книги драгоценной,
Не связанной, обложка ей нужна
Так точно, как для рыбы глубина,
И красота наружная должна
Дать вид красе, от взоров сокровенной.
Для большинства становится ценней
Вся книга от богатства переплета;
Достоинства тут разделяют с ней,
В глазах толпы, застежки, позолота;
Так точно все, чем обладает граф,
Разделишь ты, в союзе с ним, нимало
Не потеряв того, чем обладала.

Кормилица

Не потеряв! прибыток тут один –
Ведь женщины толстеют от мужчин.

Синьора Капулетти

Ну говори, Джульетта, поскорей,
Как, нравится тебе любовь Париса?

Джульетта

Я рассмотрю его, чтоб полюбить,
Когда любовь тем можно возбудить,
Причем, смотреть позволю я глазам,
Насколько лишь угодно это вам.

Входит слуга.

Слуга

Синьора, гости собрались, стол для ужина накрыт, вас ждут, спрашивают синьорину, кормилицу проклинают в буфетной. Суматоха страшная, я должен идти прислуживать. Ради Бога, идите скорее.

Синьора Капулетти

Сейчас идем. – Джульетта, граф уж там!

Кормилица

Иди, мой свет, к твоим счастливым дням,
Ночей тебе счастливых я желаю.

Полынью я намазала соски -
И села с ней у стенки голубятни,
На солнышке. Вас не было в тот день:
Вы в Мантую уехали с супругом.
(Как хороша-то память у меня!)
Когда дитя попробовало груди,
С полынью, и почувствовало горечь, -
Бедняжечка, как сморщилась она!
Грудь бросила, и в этот самый миг
Вдруг зашаталась наша голубятня.
Я - прочь скорей, - давай Бог только ноги!
С тех пор прошло одиннадцать годов--
Она тогда стоять уже умела.
Нет, что я! уж ходить могла и бегать,
Цеплялся за что-нибудь. Она
Себе ушибла лобик накануне
Того же дня; а муж мой - весельчак
Покойник был - взял на руки ребенка
И говорит: "ты личиком упала,
А вот, когда ты будешь поумней,
То будешь падать навзничь. - Так ли, Джуля?"
И дурочка, божусь вам, перестала
Тотчас же плакать и сказала: "да".
Вот видите, как шутка помогает.
Хоть прожила б я тысячу годов,
Я этого б до гроба не забыла.
"Не так ли, Джуля?" он спросил; малютка
Сдержала слезы и сказала: "да".

Синьора Капулетти

Довольно уж об этом, перестань,
Пожалуйста.

Кормилица

Перестаю, синьора.
Но не могу от смеха удержаться,
Лишь вспомню - как, оставивши свой плач,
Она сказала "да", а ведь у ней
Большущая на лбу вскочила шишка -
Она ушиблась больно и навзрыд
Заплакала. Он говорит: "на личко
Упала ты, - когда же подрастешь,
То будешь падать навзничь. Так ли, Джуяя?"
Она сдержалась и сказала: "да".

Джульетта

Сдержись и ты, прошу тебя.

Кормилица

Ну, ладно.
Не буду больше. Бог тебя храни!
Из тех детей, которых я кормила,
Ты у меня была красивей всех.
Ах, если б мне твоей дождаться свадьбы.

Синьора Капулетти

Об этом вот предмете и хочу я
Поговорить. Джульетта, дочь, скажи мне,
Желаешь ли ты выйти замуж?

Джульетта

Мне
Не грезится об этой чести.

Кормилица

Чести!
Когда б не я кормилицей твоей
Единственной была, тогда б сказала,
Что разум ты всосала с молоком.

Синьора Капулетти

Ну, так теперь подумай о замужестве.
В Вероне есть почтенные синьоры,
Уж матери, которые моложе
Тебя, Джульетта; да и я сама
Давно была уж матерью в те лета,
В какие ты в девицах остаешься.
Вот дело в чем: граф молодой Парис
Твоей руки желает.

Кормилица

Ах, Джульетта,
Вот человек! такой-то человек,
Что равного нельзя найти на свете!
Картинка, воск!

Синьора Капулетти

В веронских цветниках
Цветка такого летом не бывает.

Кормилица

Да, истинно цветок, как есть цветок!

Синьора Капулетти

Что ж скажешь мне, Джульетта? Можешь ли
Ты полюбить его? У нас сегодня
На вечере увидишь ты Париса.
Внимательно прочти тогда всю книгу
Его лица, всмотрись в его черты,
Что вписаны рукою красоты,
И примечай - как все они согласны
Одна с другой; а если в чем неясны
Покажутся, его глаза прочтешь -
Тогда ты все неясное поймешь.
Для полноты той книги драгоценной,
Не связанной, обложка ей нужна
Так точно, как для рыбы глубина,
И красота наружная должна
Дать вид красе, от взоров сокровенной.
Для большинства становится ценней
Вся книга от богатства переплета;
Достоинства тут разделяют с ней,
В глазах толпы, застежки, позолота;
Так точно все, чем обладает граф,
Разделишь ты, в союзе с ним, нимало
Не потеряв того, чем обладала.

Кормилица

Не потеряв! прибыток тут один -
Ведь женщины толстеют от мужчин.

Синьора Капулетти

Ну, говори, Джульетта, поскорей,
Как, нравится тебе любовь Париса?

Джульетта

Я рассмотрю его, чтоб полюбить,
Когда любовь тем можно возбудить,
Причем, смотреть позволю я глазам,
Насколько лишь угодно это вам.

Входит слуга.

Синьора, гости собрались, стол для ужина накрыт, вас ждут, спрашивают
синьорину, кормилицу проклинают в буфетной. Суматоха страшная, я должен идти
прислуживать. Ради Бога, идите скорее. (Уходит.)

Синьора Капулетти

Сейчас идем. - Джульетта, граф уж там!

Кормилица

Иди, мой свет, к твоим счастливым дням,
Ночей тебе счастливых я желаю.

СЦЕНА IV

Улица.
Входят Ромео, Меркуцио, Бенволио, несколько
масок и слуг с факелами.

Сказать ли нам при входе что нибудь,
Иль просто так войти, без предисловий?

Бенволио

Они теперь не в моде; Купидон,
С повязкой на глазах, с татарским луком
Раскрашенным, пред нами не идет,
Пугая дам, как пугало воронье.
Не нужно никаких прологов нам
С запинками, подсказанных суфлером.
Пусть нас они считают, чем хотят;
Мы только в такт пройтися их заставим
Да и уйдем оттуда.

Дайте факел -
Не до прыжков теперь мне; на душе
Так тяжело; нести я факел буду.

Меркуцио

Нет, милый мой, ты должен танцевать.

Я не могу: вы в бальных башмаках,
На тоненьких подошвах; у меня же
Тоска лежит на сердце, как свинец;
Она меня приковывает к полу,
Я двинуться не в силах.

Меркуцио

Ты влюблен -
Ну так займи ты крылья у Амура
И воспари выс_о_ко над землей.

Его стрелой я ранен слишком тяжко,
Чтобы парить на этих легких крыльях.
Оцепенев от горя, не могу
Подняться я над цепенящим горем,
И падаю под бременем его.

Меркуцио

Упавши с этим бременем, ты сам
Обременишь любовь: она нежна,
Не вынесет подобного давленья.

Любовь нежна? Нет, чересчур сурова,
Груба, буйна и колется, как терн.

Меркуцио

Когда любовь с тобою так сурова,
То сам ты будь с любовию суров;
Коли ее, когда она колюча,
И с ног собьешь, и победишь любовь.
Давайте-ка футляр мне на лицо,
(Надевает маску.)
На маску - маску. Вот так образина!
Пусть надо мной смеются, - мне-то что?
Пусть за меня краснеет этой хари
Нависший лоб.

Бенволио

Ну, что же? Постучимся,
Да и войдем.

Подайте факел мне.
Пусть шалуны с веселым, легким сердцем
Ногой тростник бездушный шевелят,
А я, держась пословицы старинной,
Светить вам буду и смотреть: забава
Веселая, а я - совсем пропал.

Меркуцио

Когда попал ты в тину, то тебя
Мы вытащим из этого болота,
Из этой, с позволения сказать,
Любви, где ты увяз по горло. Ну же,
Мы ходим днем с огнем.

Ты вздор городишь.

Меркуцио

Я говорю, что понапрасну жжем
Мы факелы свои, как лампы днем,
Не двигаясь вперед; пойми, Ромео,
Намерение доброе у нас,
А в этом смысла более в пять раз,
Чем в наших всех способностях душевных.

С намерением добрым мы идем
На маскарад, - но нет в том вовсе смысла.

Меркуцио

А почему? позволено спросить?

В ночь прошлую мне снился сон.

Меркуцио

Мне - тоже.

Что ж видел ты во сне?

Меркуцио

Что очень часто
Сновидцы лгут.

Но истины им снятся.

Меркуцио

О, вижу я, что у тебя была
Царица Мэб, волшебниц повитуха.
Она совсем малютка: вся она
Не более агатового камня
У старшины на пальце; разъезжает
На атомах, запряженных гуськом,
В своем возке воздушном, по носам
Людей, что спят. В его колесах спицы
Устроены из пауковых ног,
Из крылышек кузнечиков - покрышка,
Из паутинок тоненьких - постромки,
Из лунного сиянья - хомуты,
Хлыст - из сверчковой косточки для ручки
И пленочки тончайшей для бича.
Ее возница - крошечный комар
В кафтане сером; он гораздо меньше
Тех червячков, что ползают порой
По пальчику ленивому девицы.
Ее возок - пустой лесной орех;
Устроен он искусницею-белкой
Иль червяком, которые для фей
Работали издревле колесницы.
В таком-то вот параде, по ночам,
Царица Мэб в мозгу влюбленных мчится, -
Любовные тогда им снятся сны;
Иль скачет по коленям царедворцев -
И грезятся им низкие поклоны;
Иль у судьи по пальцам - и ему
Приснятся взятки; иль по губкам дам -
И грезятся тогда им поцелуи;
(Но эти губки часто злая Мэб
Прыщами покрывает за пристрастье
Их к лакомствам); иль по носу вельможи
Проедет - и во сне он чует запах
Благоволенья нового к нему;
А иногда заденет нос попа,
Щетинкой от хвоста свиньи - и тотчас
Другой приход пригрезится ему;
Порой она проедется по шее
У спящего солдата - и во сне
Он видит битвы, приступы, засады,
Испанские клинки, пиры и кубки
В пять футов глубиной; затем опять
Почудится ему гром барабанов, -
Он вздрогнет и с проклятием проснется
В испуге, и, молитву прочитав,
Опять заснет. Она же, эта Мэб,
В ночную пору гривы заплетает
У лошадей и в грязные комки
Их волосы сбивает; если ж их
Распутать, то беда грозит большая.
Она же, ведьма, давит тех девиц,
Что навзничь спят, заране приучая
Их к тяжести, и делает из них
Хороших жен.

Да замолчишь ли ты,
Меркуцио? Ведь говоришь ты вздор.

Меркуцио

Да, верно: я о грезах говорю,
Исчадиях незанятого мозга,
Из ничего зачавшихся в пустой
Фантазии. Она эфира тоньше;
Изменчивей, чем ветер, что сперва
Холодную грудь севера ласкает,
И вдруг затем, разгневанный, летит
Оттуда прочь, поворотив лицо
К странам росой увлаженного юга.

Бенволио

И ветер тот сбивает с толку нас.
Чего мы ждем? Там, верно, кончен ужин.
И слишком поздно мы придем.

А я
Боюсь, что слишком рано; душу мне
Какое-то предчувствие тревожит:
Мне кажется, что надо мной висит
В созвездиях какая-то угроза,
Что этот пир лишь горькое начало
Моей судьбы, и кончится она
Безвременной, насильственною смертью.
Но пусть моей ладьею правит Тот,
Кто держит руль ее в Своей деснице.
Вперед, синьоры.

Бенволио

Бейте в барабан.

СЦЕНА V

Зала в доме Капулетти.
На сцене музыканты. Входят слуги.

1-й слуга

Где Потпан? Почему он не помогает убирать? Ведь его дело переменять
тарелки и вытирать столы!

2-й слуга

Когда вся чистая работа лежит на руках только одного или двух человек и
эти руки не умыты, выходит только грязь одна.

1-й слуга

Прочь эти складные стулья, отодвиньте этот буфет, да присматривайте за
посудой. - Пожалуйста, прибереги мне кусочек марципана, да будь другом: вели
привратнику пропустить сюда Сусанну и Ленору. - Антон! Потпан!

3-й и 4-й слуги

Здесь! Сейчас!

1-й слуга

Вас ищут, зовут, ждут, требуют в зале!

3-й слуга

Мы не можем быть и тут и там в одно время. Живо, ребята,
пошевеливайтесь. Кто дольше проживет, тот все заберет.

Входят Капулетти, его дядя, синьора Капулетти,
Джульетта, кормилица, гости и Ромео, с масками.

Капулетти

Пожалуйте, привет вам, господа.
Все дамы, у которых на ногах
Мозолей нет, попляшут с вами. А,
Сударыни! посмотрим - кто из вас
Откажется от танцев; если станет
Жеманиться которая-нибудь,
То поклянусь, что есть у ней мозоли.
Не правда ли, я ловко вас поддел?
(Маскам.)
Привет мой вам, синьоры! -
Было время,
Когда и я красавицам в ушко
Нашептывал пленительные речи,
Под маскою. Оно уже прошло,
Прошло, прошло...
(к Ромео и маскам:)
Я рад вам, господа.
Ну, музыканты, начинать! - прошу
Раздвинуться; девицы, танцевать!

Музыка. Гости танцуют.

(Слугам.)
Эй вы, болваны, света больше! прочь
Столы! Огонь в камине погасить:
И без него тут стало слишком жарко.
Вот подлинно, что кстати подошла
Нежданная забава.
(Дяде)
Нет, сиди,
Сиди, мой добрый дядя; время танцев
Прошло для нас с тобою. Как давно
В последний раз мы надевали маски?

Дядя Капулетти

Наверное, лет тридцать.

Капулетти

Что ты, полно!
Не может быть, чтоб так давно; со свадьбы
Люченцио прошло лет двадцать пять,
Не более, когда б ни приходился
День Троицы. В последний раз тогда
Мы были в масках.

Дядя Капулетти

Больше; сын его
Гораздо старше: тридцать лет ему.

Капулетти

Толкуй! ведь, сын назад тому два года
Еще имел опекуна.

Ромео
(слуге)

Кто эта дама,
Что подала тому мужчине руку?

Не знаю, синьор.

Светильники померкли перед нею;
Как на серьге нуб_и_анки алмаз,
Она во тьме блестит красой своею,
Бесценною, доступной лишь для глаз,
Не созданных для обладанья ею.
Красавица толпой окружена:
Как белая голубка там она,
Когда вокруг вороны соберутся.
Пусть лишь она окончит танец свой -
Я подойду, чтоб грубою рукой
Ее руки божественной коснуться.
Любил ли я когда до этих пор?
О, отрекись от этого, мой взор!
Ведь истинных красавиц эти очи
Не видели до настоящей ночи.

Тибальдо
(прислушиваясь)

По голосу, Монтекки это. - Мальчик!
Подай мой меч! Как! негодяй дерзнул
Войти сюда, под шутовскою маской,
Чтоб над семейным нашим празднеством
Нахально так и нагло издеваться!
Клянуся честью рода моего,
Я не сочту грехом - убить его!

Капулетти

Из-за чего бушуешь ты, племянник?
В чем дело?

Тибальдо

Дядя, это вот - Монтекки,
Наш враг, подлец, забравшийся сюда,
Чтобы над нашим праздником глумиться.

Капулетти

Ромео - этот юноша?

Тибальдо

Да, он,
Он, негодяй Ромео.

Капулетти

Успокойся,
Оставь его, не задевай; ведь, он
Ведет себя, как должно дворянину;
И, говоря по правде, вся Верона
Гордится им, как юношею честным
И хорошо воспитанным, - и я
За все богатства города Вероны
Не допущу, чтоб в доме у меня
Нанесена ему была обида.
Итак, сдержись, не замечай его:
Я так хочу. Когда ты уважаешь
Желания мои, то вид веселый
Прими, не хмурься, - это неуместно
На празднике.

Тибальдо

Как раз уместно, если,
В числе гостей, забрался негодяй,
И выносить его я не желаю.

Капулетти

Перенесешь! Заносчивый мальчишка!
Я говорю, перенесешь. - Ступай,
Кто здесь хозяин: я иль ты? ступай!
Переносить его ты не желаешь!
О, Господи! переполох ты хочешь
Произвести среди моих гостей?
Затеять шум? Довольно, будь мужчиной.

Тибальдо

Но, дядя, это стыд.

Капулетти

Ступай, ступай
Ты-дерзкий мальчик. Стыдно? в самом деле?
Не д оведет задор твой до добра.
Перечить мне! Как раз нашел ты время.
(Обращаясь к гостям.)
Отлично вы сказали.
(к Тибальдо)
Ну, ступай,
Молокосос, да не шуми, иначе...
(Слугам.)
Прибавьте свеч!
(к Тибальдо)
Ну как тебе не стыдно!
Я усмирю тебя!
(гостям)
Ну, веселее,
Мои друзья!

Тибальдо

Невольное терпенье
И вольный гнев приходят в столкновенье,
И тело все мое от них дрожит.
Приветливый принять я должен вид -
И с наглостью на время примириться;
Но в желчь мое терпенье превратится!

Ромео
(Джульетте)

Когда моей рукою недостойной
Я мог твою святыню оскорбить,
Позволь губам моим, двум пилигримам,
Мой сладкий грех лобзаньем искупить.

Джульетта

Но, пилигрим, невелика вина
Твоей руки: в ней набожность видна;
Паломникам позволено руками
С молитвою касаться рук святых,
И жмут они друг другу руку сами,
Пожатие руки - лобзанье их.

Но, кроме рук, даны и губы им.

О, если так, то, милая святая,
Позволь губам молиться, подражая
Моей руке; даруй ей благодать,
Чтоб веры мне своей не потерять.

Джульетта

Недвижными святые пребывают,
Хоть милость за молитву посылают.

Не двигайся ж, пока не испросил
Я милости молитвами своими...
(Целует ее.)
Ну, вот, теперь я прегрешенье смыл,
Соединив мои уста с твоими.

Джульетта

И на моих устах твой грех лежит.

Как мило ты на это негодуешь!
Отдай его назад, коль тяготит.
(Целует ее снова.)

Джульетта

Ты, пилигрим, по требнику целуешь.

Кормилица
(подходя)

Вас матушка зовет.
(Джульетта уходит.)

А кто она?

Кормилица

Не знаете? Бог мой! хозяйка дома;
И добрая, и умная такая
Синьора; я кормила дочь ее,
Ту самую, с которою сейчас
Вы говорили; и могу уверить,
Что тот, кому достанется она,
И денежки хорошие получит.

Итак, она - дочь Капулетти? Плохо!
Теперь вся жизнь моя в руках врага.

Бенволио
(подходя)

Идем, идем, окончилась забава.

Окончилась; я этого боюсь,
С спокойствием моим я расстаюсь.

Капулетти

Нет, господа, пока не уходите:
Кой чем еще вас надо угостить.
Нельзя? - Так я благодарю всех вас,
Благодарю вас от души, синьоры.
Спокойной ночи! - Факелы сюда!
Теперь - в постель: спать хочется. Уж поздно.

Все уходят, кроме Джульетты и кормилицы.

Джульетта

Поди сюда, кормилица. Скажи -
Кто господин вон тот?

Кормилица

Сын и наследник
Тиберио.

Джульетта

А тот, что в дверь выходит?

Кормилица

Мне кажется, Петрукьо молодой.

Джульетта

А тот, что вслед идет за ним, который
Не танцевал?

Кормилица

Не знаю.

Джульетта

Разузнай,
Кто он такой.
(Кормилица уходит.)
О, если он женат,
То гроб один мне будет брачным ложем.

Кормилица возвращается.

Кормилица

Он вашего врага Монтекки сын
Единственный; зовут его Ромео.

Джульетта

Среди моей единственной вражды
Любовь моя единая возникла.
Не вовремя узнала я, кто он;
Не вовремя его я увидала!
Не приведет к добру любовь моя:
В заклятого врага влюбилась я.

Кормилица

Что? что ты там?

Джульетта

Стихи припоминаю,
Которым научил меня один
Из кавалеров.
(За сценою зовут: "Джульетта!")

Кормилица

Мы идем! сейчас! -
Пойдем, пора, все гости разошлись.
(Уходят.)

Входит Хор.

Страсть прежняя внезапно охладела,
И новая ее сменила страсть;
Та, что Ромео сердцем овладела,
Утратила над этим сердцем власть;
Ее краса красой быть перестала
В его глазах, - и полюбил он вновь.
Джульетта взор его очаровала,
Он сам любим, - опасная любовь!
Как враг семьи Джульетты, он не смеет
Войти к ней в дом с признанием своим;
И никакой надежды не имеет
Она на то, чтоб повстречаться с ним.
Но случаи им время посылает,
И пыл любви им мужество дает
Для встреч, - и миг блаженства утешает
И сладкую отраду в сердце льет.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

СЦЕНА I

Площадь, примыкающая к саду Капулетти.
Входит Ромео.

Могу ль уйти, когда я сердцем здесь?
Вернись назад, тяжелый прах, найди
Свой центр.
(Перелезает через стену сада.)

Входят Бенволио и Меркуцио.

Бенволио

Кузен Ромео! эй, Ромео!

Меркуцио

Я поклянусь, что он ушел домой
И лег в постель.

Бенволио

Он побежал сюда
И перелез чрез эту стену сада.
Зови его, Меркуцио.

Меркуцио

Я буду
Не только звать, но даже заклинать.
Ромео! страсть, влюбленный, сумасшедший,
Блажной! явись пред нами в виде вздоха,
Произнеси хоть рифму - "кровь, любовь",
Хоть слово в честь болтушки Афродиты,
Иль прозвище смешное дай ее
Наследнику и сыну Купидону,
Проказнику-мальчишке, что так ловко
Стрелу пустил, что царь Кофетуа
Вдруг в нищую влюбился. - Он не слышит,
Не движется, - скончалась обезьяна!
И заклинать его я принужден.
Явись же нам; тебя я заклинаю
Блестящими глазами Розалины,
Ее челом, пурпурными устами
И ножкою, и трепетным бедром,
И всем, что там найдется по соседству, -
Предстань пред нами в образе своем!

Несомненно, эта пьеса является одним из самых сложных для перевода произведений. Самую очевидную трудность создает стихотворный ритм произведения, не говоря уже о других сопутствующих трудностях. Таблица 1 покажет, как справились с этим разные авторы переводов: Пастернак, Михалковский, Григорьев, Радлова, Сорока, и Щепкина-Куперник.

Таблица 1

Особенности перевода произведения «Ромео и Джульетта» разными переводчиками

	Пастернак	Михалковский	Григорьев
1. Prince. Rebellious subjects, enemies to peace, Profaners of this neighbour-stained steel-Will they not hear? What, ho! you men, you beasts, That quench the fire of your pernicious rage With purple fountains issuing from your veins!	Князь. Изменники, убийцы тишины, Грязнящие железо братской кровью! Не люди, а подобия зверей, Гасящие пожар смертельной розни Струями красной жидкости из жил!	Князь. Мятежники, спокойствия враги, Свои мечи позорящие кровью Гасящие огонь своей вражды Из жил своих!	Князь. Бунтовщики! Спокойствия враги, Сквернящие мечи сограждан кровью! Не слышите вы, что-ль? Эй! люди! звери, Огонь вражды погибельной своей. Готовые тушить багряным током Жил собственных своих!
		Щепкина-Куперник
Вы, непокорные враги покоя, пятнающие кровью ближних сталь, Меня не слышите? Вы люди-звери, Гасящие огонь смертельной злобы Багровыми струями ваших жил,	Князь Смутьяны, мира нашего враги, Кощунственно поднявшие на ближних Оружие!.. Не слышат. Эй, зверье, Вражду и ярость хищную свою Своею утоляющее кровью!	Бунтовщики! Кто нарушает мир? Кто оскверняет меч свой кровью ближних? Не слушают! Эй, эй, вы, люди! Звери! Вы гасите огонь преступной злобы Потоком пурпурным из жил своих.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
To hear true shrift. Come, madam, let"s away,	Входит РОМЕО. Бенволио. А вот и он. Вы здесь как бы случайно. Увидите, я доберусь до тайны. Монтекки. Пойдём жена. Оставим их вдвоем, Как исповедника с духовником	В отдалении показывается Ромео. Бенволио. А, вот он сам. Уйдите; - постараюсь. Узнать его печаль, но не ручаюсь. Монтекки. О если б ты добился - чем она В нем вызвана! Идем, идем, жена.	Является РОМЕО в отдалении. Бенволио. Был искренен! Жена, пойдём домой!
		Щепкина-Куперник
Входит Ромео. Монтекки. Да будет счастлива твоя игра, Чтоб истину узнать. Идем, пора!	Входит Ромео. Бенволио. Да вот он сам. Оставьте нас одних. Я вызнаю, что на него за стих Нашел. Монтекки. Желаю я тебе успеха. Пойдем, жена. Мы только здесь помеха.	Бенволио. Вот он идет. Побудьте в стороне. Надеюсь, что откроется он мне! Монтекки. Хотел бы я, чтоб ты услышал скоро Всю исповедь его! - Идем, синьора!
Пастернак	Михалковский	Григорьев
3. Enter Capulet, County Paris, and -the Clown. Cap. But Montague is bound as well as I, In penalty alike; and "tis not hard, I think, For men so old as we to keep the peace. Par. Of honourable reckoning are you both, And pity "tis you liv"d at odds so long.	Входят КАПУЛЕТТИ, ПАРИС и СЛУГА Капулетти. Монтекки и меня оштрафовали. А разве трудно было б жить в ладу? Парис. Да, это странно. Два почтенных старца - И почему-то вечно на ножах. Однако вы мне не дали ответа.	Входят Капулетти, Парис и слуга. Капулетти. Такой же штраф наложен на Монтекки, Как на меня; и нам, двум старикам, Я думаю, не трудно бы жить в мире Парис. Обоих вас глубоко уважают, И очень жаль, что длится ваш раздор.	Входят КАПУЛЕТ, ПАРИС и СЛУГА Капулет. Монтекки, так же, как и я, наказан; Под равной пеней. А не трудно, право, Мир соблюсти двум старикам, как мы. Парис. Вы оба уважаемы равно, И жаль, что вы так долго были в ссоре
		Щепкина-Куперник
Входят Капулетти, Парис и Слуга. Капулетти Монтекки ведь наказан, как и я. Одною пеней. Думаю, не трудно Двум старым людям мир не нарушать. Парис Вы оба - уважаемые люди, И жаль, что в давней ссоре вы живете.	Улица. Входят Капулетти, Парис и слуга. Капулетти Такое же наложено взысканье И на Монтекки. В наши с ним года Мир соблюдать, казалось бы, нетрудно. Парис. Вы оба уважаемы и знатны, И жаль, что давний спор вас разделил.	Входят Капулетти, Парис и слуга. Капулетти Мы оба одинаково с Монтекки Наказаны; и, думаю, не трудно Нам, старым людям, было б в мире жить. Парис. Достоинствами вы равны друг другу; И жаль, что ваш раздор так долго длится.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
4. Enter Benvolio and Romeo. One desperate grief cures with another"s languish	Входят БЕНВОЛИО и РОМЕО. Бенволио. Молчи, мой друг. Огонь огнём встречают, Беду - бедой и хворью лечат хворь, Круженьем вспять круженье прекращают, И ты с бедою точно так же спорь.	Входят Ромео и Бенволио. Бенволио. Один огонь теряется в другом, Страдание страданьем уменьшится; Коль голова твоя идет кругом, Заставь ее обратно закружиться; Одна печаль другою исцелится:	Входят БЕНВОЛИО и РОМЕО. Бенволио. Э, милый мой! Клин клином выбивай, Огонь туши огнём, страданье облегчай Другим страданьем!.. Коль голова кружится - В другую сторону кружи её, пройдет! От боли болью надобно лечиться.
		Щепкина-Куперник
Входят Бенволио и Ромео. Бенволио. Поверь, пожрет один огонь другой, Печаль другой печалью сократится, Боль новая излечит боль собой, И голова иначе закружится.	Входят Бенволио и Ромео. Бенволио. Брось. Гасят ведь одним огнем другой, И боль другою болью притупляют, А горе глушат новою бедой, И головокруженье прекращают Круженьем вспять.	Входят Бенволио и Ромео. А, вот это кстати! Бенволио Коль чувствуешь ты головокруженье, Кружись в другую сторону - поможет! Один огонь другого выжжет жженье, Любую боль прогнать другая может.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
5. Enter Capulet"s Wife, and Nurse. God forbid! Where"s this girl? What, Juliet!	Входят ЛЕДИ КАПУЛЕТТИ и КОРМИЛИЦА. Леди Капулетти. Кормилица, скорее: где Джульетта? Кормилица. Клянусь былой невинностью, звала. Джульетта, где ты? Что за непоседа! Куда девалась ярочка моя?	Синьора Капулетти Кормилица, где дочь моя? Зови Ее ко мне. Кормилица Клянусь, что я уже звала ее. Ягненочек, порхающая птичка! О, Господи, да где ж она? - Джульетта!	Входят СИНЬОРА КАПУЛЕТ и КОРМИЛИЦА. Девичья честь порукой! Ой, ты, пташка! Да где же козочка? Где ты, Джульетта?
		Щепкина-Куперник
Входят госпожа Капулетти и Кормилица. Госпожа Капулетти Где дочь моя? Зови ее сейчас же! Кормилица Своею девственностью в десять лет Клянусь - звала уже. Овечка! Птичка! Где девочка? О боже, где Джульетта?	Входят синьора Капулетти и няня. Синьора Капулетти Скажи мне, няня, где же дочь моя? Няня. Моим девичеством клянуся, В двенадцать лет целехоньким еще, Я кликала уж. Где же ты, Джульетта? Ау, голубка! Девочка, ну где ж ты?	Входят синьора Капулетти и кормилица. Синьора Капулетти Где дочь моя? Пошли ее ко мне, Кормилица! Кормилица. Невинностью моей В двенадцать лет - клянусь, уж я давно Звала ее. - Ягненочек мой, птичка! Куда ж она девалась? А? Джульетта!
Пастернак	Михалковский	Григорьев
6. Nurse. Even or odd, of all days in the year, Come Lammas Eve at night shall she be fourteen. Susan and she (God rest all Christian souls!) Were of an age. Well, Susan is with God;	Кормилица. С лишним или без лишнего, не об этом спор, а четырнадцать ей минет на Петров день, я вам верно говорю. Она и Сусанна - упокой её, господи! - были ровесницы. Но я её не стоила, и её господь прибрал.	Кормилица Ну, равно две, иль с небольшим, а только Четырнадцать исполнится ей лет В канун Петрова дня; моей Сусанне Ровесница она, - да упокоит Все души христианские Господь Сусанна с Ним; была я недостойна Иметь ее.	Кормилица. Ну, там меньше ль, больше ль... дело Не в том. На самый, на Петров день, в ночь, Четырнадцать годков ей минет Сусанна - упокой её господь -Была б ей ровня... Бог прибрал Сусанну Знать за грехи мои...
		Щепкина-Куперник
Кормилица Ну, две иль с лишним, только знаю я - В ночь на Петра четырнадцать ей минет. Сусанна ей (земля ей буди пухом) Ровесница была, да бог прибрал. Ее была я недостойна.	Тогда-то и четырнадцать ей стукнет. Ровесницы она с моей Сусанной. Сусанночку мою прибрал Господь. Ее была я, видно, недостойна.	Кормилица Ну вот, в Петров день к ночи И минет ей четырнадцать годков. Она была с моей Сусанной (царство Небесное всем христианским душам!) Ровесница. Сусанну бог прибрал. Ох, я не стоила ее!
Пастернак	Михалковский	Григорьев
7. Rom. What, shall this speech be spoke for our excuse? Ben. The date is out of such prolixity.	Ромео. Прочесть ли нам приветствие в стихах Или войти без лишних предисловий? Бенволио. Нет, в наше время это не в ходу.	Ромео. Сказать ли нам при входе что нибудь, Иль просто так войти, без предисловий? Бенволио. Они теперь не в моде;	Ромео. Ну, как же? С извинительною речью Бенволио. На околичности прошла уж мода,
		Щепкина-Куперник
Что ж, скажем ли мы что-нибудь при входе Иль без приветствия войдем туда? Бенволио. Не в моде многословие такое.	И эту заготовленную речь Мы скажем? Иль войдем без объявленья? Бенволио. Все эти устарели ухищренья:	Ну что ж, мы скажем в извиненье речь Иль так войдем, без всяких объяснений? Бенволио. Нет, нынче уж не в моде многословье.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
8. Cap. Welcome, gentlemen! Ladies that have their toes Unplagu"d with corns will have a bout with you	Капулетти. Привет, синьоры! Дамам без мозолей У нас работы хватит до утра.	Капулетти Пожалуйте, привет вам, господа. Все дамы, у которых на ногах Мозолей нет, попляшут с вами.	Капулет. Синьоры, милости прошу! Работа Вам будет, если ноги дам не страждут Мозолями...
		Щепкина-Куперник
Капулетти Входите, господа. Сразятся с нами Те дамы, у кого мозолей нет.	Капулетти Милости просим, господа! У наших У дам мозолей нет. Потанцевать Они все рады с вами.	Капулетти Добро пожаловать! И пусть те дамы, Чьи ножки не страдают от мозолей, Попляшут с вами!
Пастернак	Михалковский	Григорьев
9. Chor. Now old desire doth in his deathbed lie, And young affection gapes to be his heir; That fair for which love groan"d for and would die, With tender Juliet match"d, is now not fair.	Хор. Былая страсть лежит на смертном ложе, И новая на смену ей пришла. И бывшая Ромео всех дороже Перед Джульеттой больше не мила.	Хор. Страсть прежняя внезапно охладела, И новая ее сменила страсть; Та, что Ромео сердцем овладела, Утратила над этим сердцем власть;	Хор. На смертном ложе страсть былая издыхает И жадно новая наследства ожидает: Краса, смущавшая мечтателя покой, Померкла пред Джульеттиной красой.
		Щепкина-Куперник
Хор. На ложе смерти - старая любовь, А молодая страсть уж смотрит в дверь; Краса, которой посвящал он кровь, С Джульеттой рядом - не краса теперь.	Вот и ушло былое увлеченье. Его сменила молодая страсть. С Джульеттою не выдержав сравненья, Былое диво потеряло власть.	Былая страсть поглощена могилой - Страсть новая ее наследства ждет, И та померкла пред Джульеттой милой, Кто ранее была венцом красот.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
10. Romeo! humours! madman! passion! lover! Appear thou in the likeness of a sigh;	Ромео! Сумасшедший обожатель! Стань предо мной, как облачко, как вздох!	Ромео! страсть, влюбленный, сумасшедший, Блажной! явись пред нами в виде вздоха,	Эй, Ромьо! Эй ты, норов! страсть! безумство! Явися к нам хоть в виде вздоха ты;
		Щепкина-Куперник
Ромео, шут, безумец, страсть, любовник! Явись под видом вздоха	Чудак! Безумец! Жаркий воздыхатель! Явися нам, как воплощенный вздох,	Ромео, страсть, любовь, безумец пылкий, Причудник! Появись хоть в виде вздоха!
Пастернак	Михалковский	Григорьев
11. But soft! What light through yonder window breaks? It is the East, and Juliet is the sun!	Но что за блеск я вижу на балконе? Там брезжит свет. Джульетта, ты как день!	Но, тише, что за свет в ее окне? Оно - восток, и в нем Джульетта - солнце.	Но тише! Что за свет в окне мелькнул? О! то - восход! Джульетта - солнце!
		Щепкина-Куперник
Но что за свет мелькает в том окне? Там золотой восток; Джульетта - солнце!	Но тсс! Что за сиянье там в окне? Это восход, и солнце в нем - Джульетта.	Но тише! Что за свет блеснул в окне? О, там восток! Джульетта - это солнце.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
12. Friar. The grey-ey"d morn smiles on the frowning night, Check"ring the Eastern clouds with streaks of light;	Ночь сердится, а день исподтишка Расписывает краской облака.	С улыбкою на сумрачную ночь, Пестря восток, глядят глаза денницы;	Лоренцо. Ясная улыбка зорьки сероокой Полосами света облака востока,
		Щепкина-Куперник
В ночь хмурую, смеясь, глядится день, И тучи луч пестрит и гонит тень,	Уж облака восточные зарей Расцвечены, и хмурый мрак ночной, Как сонный пьяница, уносит ноги	Рассвет уж улыбнулся сероокий, Пятная светом облака востока. Как пьяница, неверною стопой С дороги дня, шатаясь, мрак ночной
Пастернак	Михалковский	Григорьев
13. What early tongue so sweet saluteth me? Young son, it argues a distempered head So soon to bid good morrow to thy bed.	Ах, это ты? Вполне ли ты здоров, Что пробудился раньше петухов?	Чей слышу я привет в столь ранний час? Мой сын, что так поднялся спозаранку? Должно быть, ты расстроен чем-нибудь	Очень не хорошая, сын мой, то примета, Коли кто прощается с ложем до рассвета,
		Щепкина-Куперник
Чей ласковый привет так рано слышу? Мой сын, расстройство чувств ты доказал Тем, что с постели нынче скоро встал.	Господня будь с тобою. Что поднять И в келью привести тебя так рано Могло? Для молодого это странно.	Господь да будет Благословен! Но кто же слух мой будит Приветом нежным в ранний час такой? О сын мой, должен быть гоним тоской Тот, кто так рано расстается с ложем.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
14. Mer. Where the devil should this Romeo be? Came he not home to-night? Ben. Not to his father"s. I spoke with his man.	Меркуцио. Где носят черти этого Ромео? Он был сегодня ночью дома? Бенволио. Нет. Я там справлялся.	Меркуцио Где, черт возьми, запропастился он? Иль в эту ночь домой не возвращался Бенволио. Да; он там не ночевал: Я спрашивал его слугу.	Меркуцио. Куда девался к чорту этот Ромьо? Скажи, не приходил он ночью в дом? Бенволио. В отцовский - нет! Я спрашивал слугу,
		Щепкина-Куперник
Меркуцио Куда к чертям Ромео провалился? Он дома ночевал? Бенволио. Не ночевал. Я говорил с слугой.	Меркуцио Куда к чертям подевался Ромео? Он ведь не ночевал дома? Бенволио. Нет. Я говорил с его слугой.	Меркуцио Куда ж, черт побери, Ромео делся? Он так и не был дома? Бенволио. Нет, я с его слугою говорил.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
15. Ben. Here comes Romeo! here comes Romeo! Mer. Without his roe, like a dried herring. O flesh, flesh, how art thou fishified!	Бенволио. Гляди-ка, никак, Ромео! Меркуцио. Моща мощой, как высохшая селёдка! О бедная плоть человеческая, до чего же ты уподобилась рыбьей!	Бенволио. Вот идет Ромео, - Ромео идет! Меркуцио. Он - точно высушенная селедка без икры. Бедное тело! оно из мяса превратилось в рыбу.	Бенволио. Вот он - Ромьо! вот он - Ромьо! Меркуцио. Кости лишь да кожа: точно вяленая селёдка! Рыба ты, рыба!..
		Щепкина-Куперник
Бенволио. Вот идет Ромео, вот идет Ромео! Меркуцио. Без своей половинки он похож на селедку без молок. О мясо, мясо, как ты орыбилось!	Бенволио. А вот и Ромео, а вот и Ромео к нам жалует! Меркуцио. Вялый, точно вяленая сельдь. О сочная плоть, как ты по-рыбьи увяла!	Бенволио. А вот и Ромео, вот и Ромео! Меркуцио. Совсем вяленая селедка без молок. Эх, мясо, мясо, ты совсем стало
Пастернак	Михалковский	Григорьев
In half an hour she "promis"d to return.	Джульетта. Кормилицу я в девять отослала. Она хотела сбегать в полчаса.	Джульетта. Я нянюшку послала ровно в девять, И мне она вернуться обещала Через полчаса.	Джульетта. Пробило девять, как услала няню, И в полчаса сходить она хотела...
		Щепкина-Куперник
Джульетта. Когда послала няню, было девять; Вернуться обещала в полчаса.	Джульетта. Когда послала няню, било девять. Она сказала, через полчаса Вернется.	Джульетта. Послала я кормилицу, как только Пробило девять. Через полчаса Она мне обещала возвратиться.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
17. Here comes the lady. O, so light a foot Will ne"er wear out the everlasting flint.	Вот и она. Столь лёгкая нога Ещё по этим плитам не ступала.	Вот и она. - Такою легкой ножкой Нельзя стереть кремневых этих плит.	Вот синьора. О! столь лёгкая нога От века не ступала по помосту.
		Щепкина-Куперник
Идет невеста. Так легка нога, Что никогда б камней она не стерла.	Вот и Джульетта. Легкий шаг ее Не изотрет вовеки плиток пола.	Вот и она. Подобной легкой ножке Не вытоптать вовеки прочных плит.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
18. Cap. When the sun sets the air doth drizzle dew, It rains downright.	Капулетти. Закат сопровождается росой, Племянника ж закат отмечен ливнем.	Капулетти С закатом дня роса на землю сходит, Но моего племянника закат Принес нам дождь.	Капулет. Как солнышко взойдёт - падёт роса на землю, Но по закате сына брата моего Дождь ливмя льёт...
		Щепкина-Куперник
Капулетти. С заходом солнца падает роса, Но моего племянника закат Дождь заливает.	Капулетти. Земля росой влажнится на закате. Но Тибальтов закат уж не росой Увлажен, а дождями затяжными.	Капулетти. Спускается роса с заходом солнца; Но по уходе бедного Тибальта Льет ливмя дождь.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
19. Par. Happily met, my lady and my wife! Jul. That may be, sir, when I may be a wife. Par. That may be must be, love, on Thursday next. Jul. What must be shall be.	Парис. Счастливый миг, прекрасная супруга! Джульетта. Мы не принадлежим ещё друг другу. Парис. В четверг вы станете моей женой. Джульетта. Всё в воле божьей!	Парис. Я счастлив, что вас встретил, синьорина, Моя жена. Джульетта. Быть может, если только Могу я быть женою. Парис. Вы должны И будете моей женой в четверг. Джульетта.Что быть должно, то будет.	Парис. Вот счастливая встреча, о моя Синьора и моя супруга! Джульетта. Ею тогда лишь буду я, как выйду замуж. Парис. Да это будет, быть должно в четверг, Любовь моя. Джульетта. Что будет, то и будет.
		Щепкина-Куперник
Парис. Я счастлив видеть вас, жена моя! Джульетта. Так может быть, когда женой я буду. Парис. Любимая, в четверг так должно быть. Джульетта. Что должно быть, то будет.	Парис. Привет, моя жена и госпожа! Джульетта. Такие преждевременны приветы. Парис. Вот-вот четверг. Джульетта. И дождичек в четверг. Что ж, быть чему, того не избежим.	Парис. Я счастлив встретить здесь мою супругу! Джульетта. Да, если я смогу вам стать супругой. Парис. Так будет, быть должно: в четверг - наш брак. Джульетта. Что быть должно, то будет.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
20. Par. Give me thy torch, boy. Hence, and stand aloof. Yet put it out, for I would not be seen.	Парис. Дай факел и ступай. Пожалуй, нет: Задуй его. Я не хочу быть видим.	Иль нет, задуй его: я б не желал, Чтобы меня кто-либо здесь увидел.	Парис. Дай факел, паж! Иди и стань поодаль! Нет! прочь его возьми! Я не хочу Быть видимым,
		Щепкина-Куперник
	Нет, лучше погаси; пускай никто Меня не видит.	Иль нет, - задуй, а то меня увидят.

Анализ переводов на основе таблицы 1:

Перевод Григорьева отличается особой сложностью. Ясность никогда не входила в состав критического таланта Григорьева. Крайняя запутанность и темнота изложения недаром отпугивали публику от его произведений.

«Rom. What, shall this speech be spoke for our excuse?

Or shall we on without apology?

Ben. The date is out of such prolixity.»

«Ромео. Ну, как же? С извинительною речью

Иль так без оправданий мы войдём?

Бенволио. На околичности прошла уж мода,»

«Ясная улыбка зорьки сероокой

Хмурую уж гонит ночь и золотит

Полосами света облака востока,»

Также Григорьев пытается следовать оригиналу, что иногда звучит весьма нелепо в исходном варианте:

Wife. Nurse, where"s my daughter? Call her forth to me.

Nurse. Now, by my maidenhead at twelve year old,

I bade her come. What, lamb! what ladybird!

«Входят СИНЬОРА КАПУЛЕТ и КОРМИЛИЦА.

Синьора Капулет. Кормилица, где дочь? Покличь её!

Кормилица. Да кликала; вот вам моя былая

Девичья честь порукой!

Ой, ты, пташка!

Ой ты, овечка! Господи помилуй!

Да где же козочка? Где ты, Джульетта?»

В переводе Григорьева не чувствуется ритма оригинала. Стремясь сохранить высокий стиль произведения, в тексте переводчика не чувствуется легкости, строки всегда разные, ритм теряется, а местами даже сводится к обычному переводу:

Ben. See, where he comes. So please you step aside,

I"ll know his grievance, or be much denied.

Mon. I would thou wert so happy by thy stay

«Является РОМЕО в отдалении.

Бенволио.

Вот он. Вам лучше прочь идти отсюда...

Дознаюсь, нет ли, - а стараться буду.

Монтекки. Дай бог удачи! Хоть бы он с тобой

Был искренен! Жена, пойдём домой!»

В переводе Михайловского чувствуется ритм оригинала:

«Prince. Rebellious subjects, enemies to peace,

Profaners of this neighbour-stained steel-

Will they not hear?

What, ho! you men, you beasts,

That quench the fire of your pernicious rage

With purple fountains issuing from your veins!»

«Князь. Мятежники, спокойствия враги,

Свои мечи позорящие кровью

Сограждан! Эй! - не слышат?.. Люди, звери,

Гасящие огонь своей вражды

Губительной пурпурными струями

Из жил своих!»

Также можно сказать, что Михайловский не использует слишком сложных для понимания слов, видно, что он держится середины:

«Enter Capulet"s Wife, and Nurse.

Wife. Nurse, where"s my daughter? Call her forth to me.

Nurse. Now, by my maidenhead at twelve year old,

I bade her come. What, lamb! what ladybird!

God forbid! Where"s this girl? What, Juliet!»

«Входят синьора Капулетти и кормилица.

Синьора Капулетти

Кормилица, где дочь моя? Зови

Ее ко мне.

Кормилица

Невинностью моей в двенадцать лет

Клянусь, что я уже звала ее.

Ягненочек, порхающая птичка!

О, Господи, да где ж она? - Джульетта!»

Отличительной чертой перевода Радловой является простота и легкость. В ее переводе не присутствует каких-либо сложных конструкций, нет возвышенных слов, что дает максимальную возможность для понимания оригинала:

«Cap. When the sun sets the air doth drizzle dew,

But for the sunset of my brother"s son

It rains downright.»

«Капулетти.С заходом солнца падает роса, Но моего племянника закат Дождь заливает.»

Излишняя простота и вольность в переводе смутили критиков того времени, к примеру, даже К.И. Чуковский обвинял Радлову во всестороннем огрублении произведений.

Ben. See, where he comes. So please you step aside,

I"ll know his grievance, or be much denied.

Mon. I would thou wert so happy by thy stay

To hear true shrift. Come, madam, let"s away,»

«Входит Ромео.

Бенволио. Вот он идет. Прощу вас, отойдите

Узнаю все, иль спутает все нити.

Монтекки. Да будет счастлива твоя игра, Чтоб истину узнать. Идем, пора!»

Огромная заслуга Бориса Пастернака в переводе пьесы Шекспира «Ромео и Джульетта» заключается в том, что переводя, прежде всего для театра, он решительно порвал с буквализмом, стремясь к внутреннему, а не внешнему сходству. Возьмем для примера разговор двух слуг в самом начале "Ромео и Джульетты". Вот дословный перевод: "Григорий, честное слово, мы не будем таскать углей. - Нет, иначе мы стали бы угольщиками. - Я хочу сказать: если мы рассердимся, то обнажим мечи. - Пока жив, не попадайся шеей в петлю". Вся "соль" тут в каламбурах: "Таскать угли" - заниматься самой жалкой, постыдной для "благородного лакея" работой. Пастернак великолепно воссоздает самый дух этих сыплющихся один за другим каламбуров: "Помни, Григорий, лицом в грязь не ударять. - Что ты. Наоборот. Грязью в лицо, только попадись. - Зададим им баню. - Самим бы выйти сухим из воды". Такого рода диалоги у Пастернака всегда и живы и ясны.

Как видно из этого примера, Пастернак идет по пути «вольного перевода». С первого взгляда может показаться, что он просто возрождает традиции школы тех старых переводчиков, которые не столько стремились воссоздать оригинал, сколько пересказывали его своими словами.

«But soft! What light through yonder window breaks?

It is the East, and Juliet is the sun!»

«Но что за блеск я вижу на балконе?

Там брезжит свет. Джульетта, ты как день!»

Прочитав этот перевод, вы сразу заметите, что пышные краски "нарядного Ренессанса" несколько в нем поблекли. Все озарилось мягким, белым, дневным светом. Как-то смягчился бурный, всепожирающий пламень шекспировских страстей; зато больше сердечности, больше задушевности стало в чувствах двух молодых влюбленных.

Также в переводе присутствуют отклонения от смыслового содержания подлинника. В некоторых случаях он не видоизменяет, а больше упрощает мысль Шекспира.

«Friar. The grey-ey"d morn smiles on the frowning night,

Check"ring the Eastern clouds with streaks of light;»

«Ночь сердится, а день исподтишка

Расписывает краской облака»

В переводе Пастернака сохраняется шекспировская афористичность и патетика, например в словах Ромео:

Меня перенесла сюда любовь.

Ее не останавливают стены.

Если перевод Пастернака - это больше вольный перевод, то перевод Щепкиной-Куперник имеет более тщательный подход: она лучше сохраняет стиль оригинала, употребляет более соответствующие слова и сравнения. Например, знаменитое: "Good pilgrim, you do wrong your hand too much, wich mannerly devotion shows in this..." Щепкина-Куперник переводит по образу и звучанию похоже: "Любезный пилигрим, ты строг чрезмерно к своей руке, лишь благочестье в ней...", а Пастернак переводит: "Святой отец, пожатье рук законно. Пожатье рук - естественный привет..." Может, общий смысл и сохраняется, но музыки нет. Если Шекспир говорит "пилигрим" и мы можем сказать по-русски "пилигрим", то в принципе нет нужды заменять это слово синонимом. Да и не очень хочется называть Ромео святым отцом, хотя "отец" здесь значит монах или священник, но всё равно это слово не звучит применительно к красивому, пылкому юноше, как не звучит "святая мать" по отношению к Джульетте. Есть ещё одно не совсем удачное, на мой взгляд, место у Пастернака, когда синьора Капулетти говорит с Джульеттой о сватовстве Париса: "Speak briefly, can you like of Paris" love?" А Джульетта отвечает: "I"ll look to like, if looking liking move..." Щепкина-Куперник переводит это следующим образом: "Как смотришь на любовь его, ответь." - "Я постараюсь ласково смотреть..." Пастернак переводит: "Ну как, займешься ль ты его особой?" - "Еще не знаю, надо сделать пробу..." - звучит будто это разговор двух опытных куртизанок, что немного режет слух. Правда, и у Щепкиной-Куперник можно найти странности. Обмен иносказаниями и поцелуями Джульетта завершает у Шекспира словами "You kiss by th"book", на месте которых у Щепкиной-Куперник стоит "Вина с тебя снята", у Пастернака - "Мой друг, где целоваться вы учились?", а у Михаловского - "Ты, пилигрим, по требнику целуешь." (пожалуй, самый верный из трёх вариантов).

Перевод Осия Сороки был сделан относительно недавно. В его переводе видно, как соблюдена грань между вольным переводом и передачей мысли оригинала:

«Enter Benvolio and Romeo.

Ben. Tut, man, one fire burns out another"s burning;

One pain is lessoned by another"s anguish;

Turn giddy, and be holp by backward turning;

One desperate grief cures with another"s languish»

«Входят Бенволио и Ромео.

Бенволио. Брось. Гасят ведь одним огнем другой,

И боль другою болью притупляют,

А горе глушат новою бедой,

И головокруженье прекращают Круженьем вспять.»

Осия Сорока обладает редким даром обратить к нам шекспировский оригинал такими гранями, открыть нашим глазам его скрытые смыслы.

Переводчик освобождает, очищает шекспировский текст от позднейших сентиментально-романтических напластований, от псевдоклассической риторики - он возвращает поэзии Шекспира широкое и вольное дыхание создавшей его эпохи.

«Rom. I must indeed; and therefore came I hither.

Good gentle youth, tempt not a desp"rate man.

Fly hence and leave me. Think upon these gone;

Let them affright thee. I beseech thee, youth,

But not another sin upon my head

By urging me to fury. O, be gone!

By heaven, I love thee better than myself,

For I come hither arm"d against myself.

Stay not, be gone. Live, and hereafter say

A madman"s mercy bid thee run away.»

«Иду на смерть.

Затем-то и пришел я.

Юноша милый, не дразни беду.

Беги отсюда прочь. О мертвых вспомни

И устрашись. О, не гневи меня

И новый грех не вешай мне на шею.

Тебя люблю я больше, чем себя.

Ведь я пришел сюда с собою кончить.

Без промедления уйди, живи -

И скажешь сам, от гибели спасенный,

Что пощадил тебя умалишенный».

Проанализировав Таблицу 1, было выявлено: Григорьев - переводчик писатель старой школы, предпочитавший вольный перевод. Также в переводе присутствуют сложные и возвышенные слова усложняющие понимание текста. Михайловский, как переводчик, знающий несколько европейских языков, пытался сохранить ритм и красоту оригинала. У Радловой, переводчика-поэтессы, перевод отличается простотой и легкостью. Пастернак порвал с буквализмом, стремясь к внутреннему, а не внешнему сходству. Щепкиной-Куперник, как переводчик-писатель, имеет тщательный подход к переводу Шекспира: она лучше сохраняет стиль оригинала, а также подбирает соответствующие слова и сравнения. Осия Сорока, опытный переводчик англоязычной литературы, освобождает оригинал от лишней риторики и напластований, что возвращает поэзии Шекспира широкое и вольное дыхание. Перевод Осия Сороки - это свежий взгляд на старые вещи.