Произведение А. С. Пушкина «Дубровский» не только интересно своим авантюрным сюжетом, но и богато проблемными ситуациями, которые со временем станут вашими аргументами. Поэтому очень важно найти качественный краткий пересказ по главам, и в этом вам поможет команда «Литерагуру». Также мы предлагаем вам ознакомиться с анализом книги для успешной работы над отзывом и сочинениями.

Книга начинается с рассказа о жизни русского барина Кирилы Петровича Троекурова. Он был необразованным, избалованным и самолюбивым богачом, уважаемым местной знатью, которого она же и боялась. Не страшился его только сосед – старый друг, со времен военной службы, Андрей Гаврилович Дубровский. Троекуров уважал Дубровского. Оба быстро схоронили жен, и у обоих осталось по ребенку: сын Владимир у Андрея Гавриловича и дочь Маша у Кирилы Петровича.

Все было хорошо, но в один день все изменилось. К Троекурову съехалось множество гостей. Хозяин решил не в первый раз похвастать своей псарней и повел всех любоваться. Дубровский был хмур и на непонимание Троекурова ответил, что псы хозяина живут лучше, чем его слуги. Один из псарей обиделся на такое замечание и нахамил Андрею Гавриловичу. Дубровский уезжает. Наутро Троекуров получает письмо, где его друг просит отдать ему того холопа, что смел посмеяться над ним, для расправы. Кирила Петрович посчитал письмо большой дерзостью. Позже, объезжая свои владения, Андрей Гаврилович видит покровский мужиков, посмевших рубить его лес. Он ловит двоих и наказывает прутьями. Троекуров узнает и в ярости решает мстить. В это время приезжает к нему заседатель Шабашкин, с которым они решают, как отобрать деревню Кистеневку у Дубровского.

2 глава

Приехав в уездный суд, Дубровский пытается убедить всех в своей правоте, но так как все документы его давно сгорели, то правда остается за Троекуровым. Затем подкупленный свидетель Спицын выступает против Андрея Гавриловича.

Суд постановляет передать владения Дубровского Троекурову. Андрей Гаврилович впадает в беспамятство, его выводят. Уездный лекарь помогает несчастному, и когда тот приходит в память, его отвозят в уже почти не принадлежащее ему имение.

3 глава

Здоровье Дубровского все еще плохо. За ним ухаживает старуха Егоровна. Видя состояние барина, она просит кистеневского грамотея написать письмо Владимиру, чтобы рассказать о состоянии отца.

Сын жил и учился в Петербурге с ранних лет и сейчас служит в одном из гвардейских полков. Владимир любил отца, поэтому, как только он получил письмо, сразу же попросил об отпуске и через несколько дней уже был в дороге. Его встретил старый кучер Антон, который в разговоре уверяет, что все крестьяне верны своему барину. Доехав до дома, Владимир встретил ослабленного болезнью отца.

4 глава

Владимир хотел заняться делами, но отец не мог дать внятного объяснения о произошедшем ранее. Поэтому время апелляции проходит, и Кистеневка переходит Троекурову.

Старику становиться все хуже. Кирила Петрович не рад победе, его пожирает совесть. Наконец, решившись помириться со старым другом, Троекуров едет к Дубровскому. Больной, сидя у окна, завидел обидчика. С ним случается удар. Владимир приказывает прогнать нежданного гостя. Кирила Петрович в ярости уезжает. Сын сообщает, что отец скончался.

5 глава

Похороны закончились. Владимир скрывается в Кистеневской роще, пытаясь заглушить душевную боль, он шел, не разбирая дороги. Вернувшись к дому, Дубровский замечает, приехавших чиновников с заседателем Шабашкиным, которым нужно разобраться с передачей имения Троекурову.

Крестьяне бунтуют, но Владимир своей речью убеждает всех разойтись. Поручики просят о ночлеге, и Дубровский сухо позволяет.

6 глава

Не желая отдавать дом со своими детскими воспоминаниями, Владимир сговаривается с кузнецом-Архипом, который хотел убить приказных. Оставив в доме одних чиновников, барин велел крестьянам снести сена и соломы, чтобы поджечь дом.

Владимир не хотел смертей, но Архип запер все выходы, утаив от господина. Дубровский и несколько его людей скрылись в лесу. Приказные погибли в огне. При этом кузнец спасает кошку, застигнутую пламенем врасплох.

7 глава

На другой день о пожаре знали все. Возникало много разных версий. Во время следствия выяснилось, что поджег совершил кузнец – Архип, но и Владимира не обошло сильное подозрение.

Внезапно в округе появляются отважные разбойники, которые сеют ужас на жителей, грабя в основном богатых. Многие считали, что их предводителем был Дубровский, но были сомнения, ведь они не трогали владений Троекурова.

8 глава

Начинается рассказ о героине повести, Маше Троекуровой. Девушке семнадцать, она красива и любима отцом. Выросла Маша в уединении, читая французские романы и мечтая. У нее есть младший брат Саша, который был рожден от Троекурова и гувернантки-француженки.

Мальчик подрос, и Кирила Петрович нанял ему учителя. Им стал некий француз Дефорж. Доволен им Троекуров остался после того, как однажды решил посмеяться над ним. Он втолкнул его в комнату к медведю, но учитель не струсил, а достав пистолет, убил животное. Это произвело впечатление и на Марью Кириловну. С Машей Дефорж начинает заниматься музыкой, и она в него влюбляется.

9 глава

После храмового торжества к Троекурову начинают съезжаться гости на обед. Приехал к нему и лжесвидетель Антон Пафнутьич Спицын. Он рассказал хозяину дома, что боялся нападения Дубровского, который наверняка замыслил мстить ему за умершего отца.

Начинается обсуждения разбойников. Кто-то отзывается хорошо, а кто-то яро требует поимки. Исправник рассказал о списке с приметами Дубровского и зачитал их. Эти приметы подходили почти каждому, и Кирила Петрович приводит в пример Дефоржа. Позже он рассказывает о храбрости француза, победившего медведя, что изумило гостей.

10 глава

Троекуров не отпустил гостей, повелев остаться у него. Когда пришло время идти спать, Спицына все еще не покидали опасения. С недавних пор он начал возить с собой все деньги, спрятав их в кожаной сумке под одеждой.

Антон Пафнутьич решил обезопасить себя, попросившись переночевать с храбрым французом, который, в случае чего, сможет его защитить. Он и гувернер уснули. Чувство, будто его дергают за рубашку, разбудило Спицына. Открыв глаза, он видит «Дефоржа», который наведя на него пистолет, снимает заветную сумку. Приказав молчать, «француз» сообщает, что он Дубровский.

11 глава

В этой главе рассказывается, как Владимир познакомился с настоящим учителем Саши. Произошло это на станции, когда Дефорж собирался ехать к помещику Троекурову. Француз открылся, что на самом деле он пекарь, но этот помещик много платит, и он сделался учителем.

В Покровском француза никто не знал, поэтому Дубровский легко мог его сыграть. Владимир дал денег учителю за документы и обещание немедля уехать в Париж. Тот сразу соглашается. Так герой попал в дом врага, где его полюбили все домашние.

12 глава

В один день во время урока музыки с Машей Дефорж передает ей записку, в которой он зовет ее на вечернее свидание. Маша думает, что учитель признается ей в своих чувствах, но, придя на встречу, она узнает не только о заветной и взаимной любви, но и о том, что «Дефорж» — это Дубровский.

Владимир открылся ей, сказав, что она была той причиной, почему он не нападал на владения ее отца. Ради нее он его простил. Но Спицын уже рассказал об ограблении, и Дубровский не может остаться. После разговора Маша вернулась домой, где увидела отца и исправника. Им уже известно, что учитель — это Владимир.

13 глава

Проходит некоторое время. Возвращается старый князь Верейский в соседнее имение в Арбатове подле Троекуровских владений. Скучая в одиночестве, князь решает навесить соседа. В гостях он знакомится с Марьей Кирилловной, ее красота поражает его. Он начинает ухаживать за девушкой.

Троекуров был чрезвычайно доволен князем. Это богатый и солидный претендент на руку его дочери, и он решает поспособствовать их браку.

14 глава

Девушка получает письмо от Дубровского, но не успевает прочитать, так как ее зовет отец. В кабинете, где был и князь Верейский, Маша узнает, что тот сватается к ней.

Героиня начинает плакать, она не хочет замуж за старика. Отец прогоняет ее. В своей комнате она читает письмо, в котором Владимир зовет ее на свидание «на прежнем месте».

15 глава

Маша приходит в беседку, где ее встречает Дубровский. Владимир уже все знал и предлагал ей свое покровительство, но Маша попросила его подождать. Она хотела тронуть отца слезами и мольбой, чтобы он изменил решение.

На прощание Дубровский дает ей кольцо, которое, в случае опасности, она должна положить в дупло дуба, стоящего у беседки.

16 глава

Маша все откладывала свое заявление, боясь гнева отца. Все готовились к свадьбе. Она решает написать письмо князю. Прочитав письмо, Верейский считает нужным ускорить свадьбу и показывает письмо ее Троекурову.

Кирила Петрович приходит в бешенство и назначает свадьбу на послезавтра. Маша молила его не отдавать ее замуж за князя, но Троекуров не слушал. Тогда она заявляет, что воспользуется помощью Дубровского. Изумленный заявлением дочери, он запирает ее в комнате до дня венчания.

17 глава

Заточенная Маша не знала, как дать знак Дубровскому, но под окнами ее начал звать ее брат Саша, говоря, что сделает для нее все, что она попросит. Пленница дает ему кольцо и просит положить в заранее оговоренное место.

Саша выполняет поручение, но, собираясь возвращаться, он замечает рыжего мальчишку, который хочет забрать кольцо. Не зная, что рыжий от Дубровского, Саша начинает драку. Поднимается шум, и все открывается.

18 глава

Машу наряжают к свадьбе. Когда она была собрана, ее повезли в церковь. Обряд был совершен. Молодожены сели в карету и поехали к князю в Арбатово. На дороге их перехватывают разбойники.

Верейский ранит Дубровского в плечо. Владимир говорит любимой, что она свободна, но в ответ слышит, что он опоздал, и она обвенчана с князем. Разбойники отпускают карету и скрываются.

19 глава

Посреди дремучего леса находилось убежище разбойников. Раненый Дубровский отдыхает. Вдруг подают сигнал о приближении солдат. Начался бой. Враг ушел.

После Владимир собирает своих людей и объявляет о том, что им нужно разойтись. Окончив речь, он взял с собой одного и скрылся в неизвестном направлении. Были известия, что Дубровский позже уехал за границу, так и найдя себе места на родине.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Приехав в город, Андрей Гаврилович остановился у знакомого купца, ночевал у него и на другой день утром явился в присутствие уездного суда. Никто не обратил на него внимания. Вслед за ним приехал и Кирила Петрович. Писаря встали и заложили перья за ухо. Члены встретили его с изъявлениями глубокого подобострастия, придвинули ему кресла из уважения к его чину, летам и дородности; он сел при открытых дверях. Андрей Гаврилович стоя прислонился к стенке. Настала глубокая тишина, и секретарь звонким голосом стал читать определение суда. Мы помещаем его вполне, полагая, что всякому приятно будет увидать один из способов, коими на Руси можем мы лишиться имения, на владение коим имеем неоспоримое право.

18... года октября 27 дня ** уездный суд рассматривал дело о неправильном владении гвардии поручиком Андреем Гавриловым сыном Дубровским имением, принадлежащим генерал-аншефу Кирилу Петрову сыну Троекурову, состоящим ** губернии в сельце Кистеневке, мужеска пола ** душами, да земли с лугами и угодьями ** десятин. Из коего дела видно: означенный генерал-аншеф Троекуров прошлого 18... года июня 9 дня взошел в сей суд с прошением в том, что покойный его отец, коллежский асессор и кавалер Петр Ефимов сын Троекуров в 17... году августа 14 дня, служивший в то время в ** наместническом правлении провинциальным секретарем, купил из дворян у канцеляриста Фадея Егорова сына Спицына имение, состоящее ** округи в помянутом сельце Кистеневке (которое селение тогда по ** ревизии называлось Кистеневскими выселками), всего значащихся по 4-й ревизии мужеска пола ** душ со всем их крестьянским имуществом, усадьбою, с пашенною и непашенною землею, лесами, сенными покосы, рыбными ловли по речке, называемой Кистеневке, и со всеми принадлежащими к оному имению угодьями и господским деревянным домом, и словом всё без остатка, что ему после отца его, из дворян урядника Егора Терентьева сына Спицына по наследству досталось и во владении его было, не оставляя из людей ни единыя души, а из земли ни единого четверика, ценою за 2500 р., на что и купчая в тот же день в ** палате суда и расправы совершена, и отец его тогда же августа в 26-й день ** земским судом введен был во владение и учинен за него отказ.- А наконец 17... года сентября 6-го дня отец его волею божиею помер, а между тем он, проситель генерал-аншеф Троекуров, с 17... года почти с малолетства находился в военной службе и по большой части был в походах за границами, почему он и не мог иметь сведения как о смерти отца его, равно и об оставшемся после его имении. Ныне же по выходе совсем из той службы в отставку и по возвращении в имения отца его, состоящие ** и ** губерниях **, ** и ** уездах, в разных селениях, всего до 3000 душ, находит, что из числа таковых имений вышеписанными ** душами (коих по нынешней ** ревизии значится в том сельце всего ** душ) с землею и со всеми угодьями владеет без всяких укреплений вышеписанный гвардии поручик Андрей Дубровский, почему, представляя при оном прошении ту подлинную купчую, данную отцу его продавцом Спицыным, просит, отобрав помянутое имение из неправильного владения Дубровского, отдать по принадлежности в полное его, Троекурова, распоряжение. А за несправедливое оного присвоение, с коего он пользовался получаемыми доходами, по учинении об оных надлежащего дознания, положить с него Дубровского, следующее по законам взыскание и оным его, Троекурова, удовлетворить.

По учинении ж ** земским судом по сему прошению исследований открылось: что помянутый нынешний владелец спорного имения гвардии поручик Дубровский дал на месте дворянскому заседателю объяснение, что владеемое им ныне имение, состоящее в означенном сельце Кистеневке, ** душ с землею и угодьями, досталось ему по наследству после смерти отца его, артиллерии подпоручика Гаврила Евграфова сына Дубровского, а ему дошедшее по покупке от отца сего просителя, прежде бывшего провинциального секретаря, а потом коллежского асессора Троекурова, по доверенности, данной от него в 17... году августа 30 дня, засвидетельствованной в ** уездном суде, титулярному советнику Григорью Васильеву сыну Соболеву, по которой должна быть от него на имение сие отцу его купчая, потому что во оной именно сказано, что он, Троекуров, всё доставшееся ему по купчей от канцеляриста Спицына имение, ** душ с землею, продал отцу его, Дубровского, и следующие по договору деньги, 3200 рублей, все сполна с отца его без возврата получил и просил оного доверенного Соболева выдать отцу его указную крепость. А между тем отцу его в той же доверенности по случаю заплаты всей суммы владеть тем покупным у него имением и распоряжаться впредь до совершения оной крепости, как настоящему владельцу, и ему, продавцу Троекурову, впредь и никому в то имение уже не вступаться. Но когда именно и в каком присутственном месте таковая купчая от поверенного Соболева дана его отцу,- ему, Андрею Дубровскому, неизвестно, ибо он в то время был в совершенном малолетстве, и после смерти его отца таковой крепости отыскать не мог, а полагает, что не сгорела ли с прочими бумагами и имением во время бывшего в 17... году в доме их пожара, о чем известно было и жителям того селения. А что оным имением со дня продажи Троекуровым или выдачи Соболеву доверенности, то есть с 17... года, а по смерти отца его с 17.... года и поныне, они, Дубровские, бесспорно владели, в том свидетельствуется на окольных жителей, которые, всего 52 человека, на опрос под присягою показали, что действительно, как они могут запомнить, означенным спорным имением начали владеть помянутые г.г. Дубровские назад сему лет с 70 без всякого от кого-либо спора, но по какому именно акту или крепости, им неизвестно.- Упомянутый же по сему делу прежний покупчик сего имения, бывший провинциальный секретарь Петр Троекуров, владел ли сим имением, они не запомнят. Дом же г.г. Дубровских назад сему лет 30 от случившегося в их селении в ночное время пожара сгорел, причем сторонние люди допускали, что доходу означенное спорное имение может приносить, полагая с того времени в сложности, ежегодно не менее как до 2000 р.

Напротив же сего генерал-аншеф Кирила Петров сын Троекуров 3-го генваря сего года взошел в сей суд с прошением, что хотя помянутый гвардии поручик Андрей Дубровский и представил при учиненном следствии к делу сему выданную покойным его отцом Гаврилом Дубровским титулярному советнику Соболеву доверенность на запроданное ему имение, но по оной не только подлинной купчей, но даже и на совершение когда-либо оной никаких ясных доказательств по силе генерального регламента 19 главы и указа 1752 года ноября 29 дня не представил. Следовательно, самая доверенность ныне, за смертию самого дателя оной, отца его, по указу 1818 года маия... дня, совершенно уничтожается.- А сверх сего -

велено спорные имения отдавать во владения - крепостные по крепостям, а некрепостные по розыску.

На каковое имение, принадлежащее отцу его, представлен уже от него в доказательство крепостной акт, по которому и следует, на основании означенных узаконений, из неправильного владения помянутого Дубровского отобрав, отдать ему по праву наследства. А как означенные помещики, имея во владении не принадлежащего им имения и без всякого укрепления, и пользовались с оного неправильно и им не принадлежащими доходами, то по исчислении, сколько таковых будет причитаться по силе... взыскать с помещика Дубровского и его, Троекурова, оными удовлетворить.- По рассмотрении какового дела и учиненной из оного и из законов выписки в ** уездном суде определено :

Как из дела сего видно, что генерал-аншеф Кирила Петров сын Троекуров на означенное спорное имение, находящееся ныне во владении у гвардии поручика Андрея Гаврилова сына Дубровского, состоящее в сельце Кистеневке, по нынешней... ревизии всего мужеска пола ** душ, с землею и угодьями, представил подлинную купчую на продажу оного покойному отцу его, провинциальному секретарю, который потом был коллежским асессором, в 17... году из дворян канцеляристом Фадеем Спицыным, и что сверх сего сей покупщик, Троекуров, как из учиненной на той купчей надписи видно, был в том же году ** земским судом введен во владение, которое имение уже и за него отказано, и хотя напротив сего со стороны гвардии поручика Андрея Дубровского и представлена доверенность, данная тем умершим покупщиком Троекуровым титулярному советнику Соболеву для совершения купчей на имя отца его, Дубровского, но по таковым сделкам не только утверждать крепостные недвижимые имения, но даже и временно владеть по указу.... воспрещено, к тому ж и самая доверенность смертию дателя оной совершенно уничтожается. Но чтоб сверх сего действительно была по оной доверенности совершена где и когда на означенное спорное имение купчая, со стороны Дубровского никаких ясных доказательств к делу с начала производства, то есть с 18... года, и по сие время не представлено. А потому сей суд и полагает: означенное имение, ** душ, с землею и угодьями, в каком ныне положении тое окажется, утвердить по представленной на оное купчей за генерал-аншефа Троекурова; о удалении от распоряжения оным гвардии поручика Дубровского и о надлежащем вводе во владение за него, г. Троекурова, и об отказе за него, как дошедшего ему по наследству, предписать ** земскому суду. А хотя сверх сего генерал-аншеф Троекуров и просит о взыскании с гвардии поручика Дубровского за неправое владение наследственным его имением воспользовавшихся с оного доходов. Но как оное имение, по показанию старожилых людей, было у г.г. Дубровских несколько лет в бесспорном владении, и из дела сего не видно, чтоб со стороны г. Троекурова были какие-либо до сего времени прошения о таковом неправильном владении Дубровскими оного имения, к тому по уложению

велено, ежели кто чужую землю засеет или усадьбу загородит, и на того о неправильном завладении станут бити челом, и про то сыщется допрямо, тогда правому отдавать тую землю и с посеянным хлебом, и городьбою, и строением,

а посему генерал-аншефу Троекурову в изъявленном на гвардии поручика Дубровского иске отказать, ибо принадлежащее ему имение возвращается в его владение, не изъемля из оного ничего. А что при вводе за него оказаться может всё без остатка, предоставя между тем генерал-аншефу Троекурову, буде он имеет о таковой своей претензии какие-либо ясные и законные доказательства, может просить где следует особо. Каковое решение напред объявить как истцу, равно и ответчику, на законном основании, апелляционным порядком, коих и вызвать в сей суд для выслушания сего решения и подписки удовольствия или неудовольствия чрез полицию.

Каковое решение подписали все присутствующие того суда.

Секретарь умолкнул, заседатель встал и с низким поклоном обратился к Троекурову, приглашая его подписать предлагаемую бумагу, и торжествующий Троекуров, взяв от него перо, подписал под решением суда совершенное свое удовольствие.

Очередь была за Дубровским. Секретарь поднес ему бумагу. Но Дубровский стал неподвижен, потупя голову.

Секретарь повторил ему свое приглашение подписать свое полное и совершенное удовольствие или явное неудовольствие, если паче чаяния чувствует по совести, что дело его есть правое, и намерен в положенное законами время просить по апелляции куда следует. Дубровский молчал... Вдруг он поднял голову, глаза его засверкали, он топнул ногою, оттолкнул секретаря с такою силою, что тот упал, и, схватив чернильницу, пустил ею в заседателя. Все пришли в ужас. «Как! не почитать церковь божию! прочь, хамово племя!» Потом, обратясь к Кирилу Петровичу: «Слыхано дело, ваше превосходительство,- продолжал он,- псари вводят собак в божию церковь! собаки бегают по церкви. Я вас ужо проучу...» Сторожа сбежались на шум и насилу им овладели. Его вывели и усадили в сани. Троекуров вышел вслед за ним, сопровождаемый всем судом. Внезапное сумасшествие Дубровского сильно подействовало на его воображение и отравило его торжество.

Судьи, надеявшиеся на его благодарность, не удостоились получить от него ни единого приветливого слова. Он в тот же день отправился в Покровское. Дубровский между тем лежал в постеле; уездный лекарь, по счастию не совершенный невежда, успел пустить ему кровь, приставить пиявки и шпанские мухи. К вечеру ему стало легче, больной пришел в память. На другой день повезли его в Кистеневку, почти уже ему не принадлежащую.

Прошло несколько времени без всякого замечательного случая. Но в начале следующего лета произошло много перемен в семейном быту Кирила Петровича.

В 30-ти верстах от него находилось богатое поместие князя Верейского. Князь долгое время находился в чужих краях, всем имением его управлял отставной майор, и никакого сношения не существовало между Покровским и Арбатовым. Но в конце мая месяца князь возвратился из-за границы и приехал в свою деревню, которой отроду еще не видал. Привыкнув к рассеянности, он не мог вынести уединения и на третий день по своем приезде отправился обедать к Троекурову, с которым был некогда знаком.

Князю было около пятидесяти лет, но он казался гораздо старее. Излишества всякого рода изнурили его здоровие и положили на нем свою неизгладимую печать. Несмотря на то, наружность его была приятна, замечательна, а привычка быть всегда в обществе придавала ему некоторую любезность, особенно с женщинами. Он имел непрестанную нужду в рассеянии и непрестанно скучал. Кирила Петрович был чрезвычайно доволен его посещением, приняв оное знаком уважения от человека, знающего свет; он по обыкновению своему стал угощать его смотром своих заведений и повел на псарный двор. Но князь чуть не задохся в собачьей атмосфере и спешил выйти вон, зажимая нос платком, опрысканным духами. Старинный сад с его стрижеными липами, четвероугольным прудом и правильными аллеями ему не понравился; он любил английские сады и так называемую природу, но хвалил и восхищался; слуга пришел доложить, что кушание поставлено. Они пошли обедать. Князь прихрамывал, устав от своей прогулки и уже раскаиваясь в своем посещении.

Но в зале встретила их Марья Кириловна, и старый волокита был поражен ее красотой. Троекуров посадил гостя подле ее. Князь был оживлен ее присутствием, был весел и успел несколько раз привлечь ее внимание любопытными своими рассказами. После обеда Кирила Петрович предложил ехать верхом, но князь извинился, указывая на свои бархатные сапоги и шутя над своею подагрой; он предпочел прогулку в линейке, с тем чтоб не разлучаться с милою своей соседкою. Линейку заложили. Старики и красавица сели втроем и поехали. Разговор не прерывался. Марья Кириловна с удовольствием слушала льстивые и веселые приветствия светского человека, как вдруг Верейский, обратясь к Кирилу Петровичу, спросил у него, что значит это погорелое строение и ему ли оно принадлежит?.. Кирила Петрович нахмурился; воспоминания, возбуждаемые в нем погорелой усадьбою, были ему неприятны. Он отвечал, что земля теперь его и что прежде принадлежала она Дубровскому.

О романе. Одним из великих произведений Пушкина стал роман «Дубровский», в котором он много рассказал о проблемах современной ему действительности. Поэт исследовал причины и возможности русского дворянина возглавить протест народных масс.

Том I

Глава 1

С первых страниц романа автор знакомит читателя с двумя героями. Первый - это Кирилл Петрович Троекуров , богатый и заносчивый человек, владеющий обширным имением. Он не отличается культурой и тактом, считая, что все вокруг обязаны ему угождать. Троекуров богат, пользуется высоким авторитетом, поскольку у него связи в Петербурге, и поэтому позволяет себе быть самодуром, несмотря на врожденное добродушие.

Второй – Андрей Гаврилович Дубровский предстает как личность, высоко несущая понятие дворянской чести. Он – сосед Троекурова, их связывают давние приятельские отношения, но однажды их привязанности приходит конец. Во время прогулки по псарне Кириллы Петровича один из псарей оскорбляет Дубровского, намекнув ему на его нищету. Он говорит о том, что собакам на псарне живется лучше, чем некоторым дворянам. Андрей Гаврилович уезжает домой, чем задевает гордость хозяина поместья. Рассердившись на старого друга, Троекуров нанимает заседателя Шабашкина, чтобы отсудить Кистеневку, имение Дубровских. Они ведут нечестную игру, зная, что документы на владение утеряны хозяином во время пожара.

Глава 2

Решением заседания суда Кистеневка возвращается «законному владельцу» Троекурову. Дубровский впадает в приступ сумасшествия, услышав это решение. Он очень сильно заболевает и отправляется в имение, которого уже почти лишился.

Глава 3

Узнав о болезни родителя, молодой Владимир Дубровский принимает решение ехать домой. Он очень привязан к отцу, хоть толком и не видел его за всю свою жизнь. С восьмилетнего возраста он жил в Петербурге. По пути в деревню молодой человек расспрашивает кучера Антона о ситуации с Троекуровым. Дома его встречает совершенно ослабший отец.

Глава 4

Владимир пытается разобраться в делах своего отца, но не находит нужных бумаг. Они не подают апелляцию, и имение окончательно отходит к новому хозяину. Троекуров испытывает муки совести из-за того, что месть хорошему другу завела его так далеко. Он решает поехать к Дубровскому и вернуть ему все права на Кистеневку. Но Андрей Гаврилович, увидев Кириллу Петровича, впадает в очередной приступ и умирает. Владимир выгоняет Троекурова.

Глава 5

Сразу после погребения Андрея Гавриловича в Кистеневку приезжают чиновники во главе с Шабашкиным, чтобы объявить всем о том, что новый владелец земли Троекуров. Народ начинает бунтовать, люди нападают на исполнителей судебного решения, те прячутся в хозяйском доме.

Глава 6

Владимир находится в смятении, его тяготит мысль, что его имение достанется невольному убийце отца. Он принимает решение сжечь дом. Крестьяне помогают ему обложить строение соломой. Кузнец Архип запирает чиновников в доме. Они погибают во время пожара.

Глава 7

Дубровский и несколько его людей исчезают без следа. Троекуров дает начало делу об умышленном убийстве чиновников. В окрестностях появляется шайка бандитов, она обворовывает помещиков и сжигает их дома. Подозрение падает на молодого Дубровского и его крестьян.

Глава 8

Троекуров нанимает для своего сына учителя французского языка, по фамилии Дефорж . Но Владимир перехватывает репетитора на пути в дом Кириллы Петровича и, отобрав у того документы, сам отправляется в имение своего врага под видом преподавателя. Он поселяется в Покровском и начинает занятия с Сашей. Дочь Троекурова, Маша, влюбляется в ненастоящего Дефоржа.

Том II

Глава 9

На богатом застолье в доме Троекуровых присутствует 80 гостей, все они обсуждают банду под предводительством Дубровского. А Троекуров веселит всех историей о том, как Дефорж справился с его медведем.

Глава 10

Один из гостей по фамилии Спицын очень боялся потерять свои деньги, и носил все сбережения с собой. Он попросился ночевать в комнате вместе с французским учителем. Ночью он проснулся и почувствовал, что некто тянет его сумку с деньгами. Спицын собрался закричать, но Дефорж сказал ему, что он и есть Дубровский, и посоветовал не поднимать шум.

Глава 11

Читатель знакомится с историей появления Дубровского в доме Троекурова. Он случайно встретил Марию Кирилловну, дочь хозяина Покровского, и полюбил ее. Это послужило причиной того, что он подкупил француза - учителя и занял его место в доме.

Глава 12

В душе Марии Кирилловны пробуждаются чувства к Дефоржу. Тот передает ей записку с просьбой о встрече. Там он раскрывает девушке свое настоящее имя. И берет с нее обещание обратиться к нему, если понадобится помощь. Он убегает из дома Троекурова. В это время туда приезжает исправник, чтобы арестовать Дубровского. Кирилла Петрович не верит, что француз оказался не тем, за кого себя выдавал. Но в его душе зарождаются сомнения, когда он узнает о побеге.

Глава 13

Через некоторое время к Троекуровым приезжает с визитом сосед, вернувшийся из долгого заграничного путешествия. Это богатый и довольно пожилой князь Верейский. Он сражен красотой Маши. Кирилла Петрович с дочерью через несколько дней совершают ответный визит и прекрасно общаются с князем.

Глава 14

Отец сообщает Маше, что князь Верейский станет ее мужем. Девушка начинает рыдать при всех присутствующих. Родитель прогоняет ее прочь и обсуждает вопросы приданого с женихом. Мария Кирилловна получает записку от с просьбой о встрече.

Глава 15

На свидании Дубровский предлагает освободить Машу от предстоящего брака, убив Верейского. Но та отказывается, не желая становиться причиной чьей-то смерти. Он умоляет ее уговорить отца не отдавать ее замуж. Маша соглашается попробовать, они уговариваются о том, что, если у нее не выйдет, она бросит кольцо Владимира в дупло дерева в саду. Тогда тот явится за ней, и они поженятся.

Глава 16

Соседи готовятся к свадьбе. Мария Кирилловна в письме умоляет князя отменить свадьбу, признается, что не любит его. Но Верейский с Троекуровым решают ускорить это дело. Венчание должно произойти через два дня. Отец закрывает Машу в ее покоях, желая предотвратить их связь с Дубровским и возможный побег из-под венца.

Глава 17

Младший брат Марии относит перстень в дупло дерева, но вступает в драку с другим мальчишкой. Их отводят к Троекурову. Он выведывает, что мальчик служит Дубровскому и отпускает, чтобы проследить за ним.

Глава 18

Маша и Верейский вступают в брак. По пути во владения князя их окружают разбойники, завязывается перестрелка, Верейский попадает в плечо Владимиру. Маша отказывается бежать, так как уже связана с князем узами брака. Она просит оставить ее в покое, и разбойники уходят.

Глава 19

Разбойники отдыхают в своем укреплении среди лесной чащи. На них нападают солдаты. Но шайка под руководством Владимира отбивается от атаки. После становится известно, что Дубровский покинул своих людей и скрылся в неизвестном направлении. По некоторым догадкам он уехал за границу.

На этом и заканчивается краткий пересказ романа «Дубровский», включающий в себя только самые важные события из полной версии произведения!

Глава IX

Накануне праздника гости начали съезжаться, иные останавливались в господском доме и во флигелях, другие у приказчика, третьи у священника, четвертые у зажиточных крестьян. Конюшни полны были дорожных лошадей, дворы и сараи загромождены разными экипажами. В девять часов утра заблаговестили к обедне, и все потянулось к новой каменной церкви, построенной Кирилом Петровичем и ежегодно украшаемой его приношениями. Собралось такое множество почетных богомольцев, что простые крестьяне не могли поместиться в церкви и стояли на паперти и в ограде. Обедня не начиналась, ждали Кирила Петровича. Он приехал в коляске шестернею и торжественно пошел на свое место, сопровождаемый Мариею Кириловной. Взоры мужчин и женщин обратились на нее; первые удивлялись ее красоте, вторые со вниманием осмотрели ее наряд. Началась обедня, домашние певчие пели на крылосе, Кирила Петрович сам подтягивал, молился, не смотря ни направо, ни налево, и с гордым смирением поклонился в землю, когда дьякон громогласно упомянул и о зиждителе храма сего.

Обедня кончилась. Кирила Петрович первый подошел ко кресту. Все двинулись за ним, потом соседи подошли к нему с почтением. Дамы окружили Машу. Кирила Петрович, выходя из церкви, пригласил всех к себе обедать, сел в коляску и отправился домой. Все поехали вслед за ним. Комнаты наполнились гостями. Поминутно входили новые лица и насилу могли пробраться до хозяина. Барыни сели чинным полукругом, одетые по запоздалой моде, в поношенных и дорогих нарядах, все в жемчугах и бриллиантах, мужчины толпились около икры и водки, с шумным разногласием разговаривая между собою. В зале накрывали стол на восемьдесят приборов. Слуги суетились, расставляя бутылки и графины и прилаживая скатерти. Наконец дворецкий провозгласил: «кушание поставлено», – и Кирила Петрович первый пошел садиться за стол, за ним двинулись дамы и важно заняли свои места, наблюдая некоторое старшинство, барышни стеснились между собою как робкое стадо козочек и выбрали себе места одна подле другой. Против них поместились мужчины. На конце стола сел учитель подле маленького Саши.

Слуги стали разносить тарелки по чинам, в случае недоумения руководствуясь лафатерскими догадками*, и почти всегда безошибочно. Звон тарелок и ложек слился с шумным говором гостей, Кирила Петрович весело обозревал свою трапезу и вполне наслаждался счастием хлебосола. В это время въехала на двор коляска, запряженная шестью лошадьми. «Это кто?» – спросил хозяин. «Антон Пафнутьич», – отвечали несколько голосов. Двери отворились, и Антон Пафнутьич Спицын, толстый мужчина лет 50-ти с круглым и рябым лицом, украшенным тройным подбородком, ввалился в столовую, кланяясь, улыбаясь и уже собираясь извиниться… «Прибор сюда, – закричал Кирила Петрович, – милости просим, Антон Пафнутьич, садись, да скажи нам, что это значит: не был у моей обедни и к обеду опоздал. Это на тебя не похоже: ты и богомолен и покушать любишь». – «Виноват, – отвечал Антон Пафнутьич, привязывая салфетку в петлицу горохового кафтана, – виноват, батюшка Кирила Петрович, я было рано пустился в дорогу, да не успел отъехать и десяти верст, вдруг шина у переднего колеса пополам – что прикажешь? К счастию, недалеко было от деревни; пока до нее дотащились, да отыскали кузнеца, да все кое-как уладили, прошли ровно три часа, делать было нечего. Ехать ближним путем через Кистеневский лес я не осмелился, а пустился в объезд…»

– Эге! – прервал Кирила Петрович, – да ты, знать, не из храброго десятка; чего ты боишься?

– Как – чего боюсь, батюшка Кирила Петрович, а Дубровского-то; того и гляди попадешься ему в лапы. Он малый не промах, никому не спустит, а с меня, пожалуй, и две шкуры сдерет.

– За что же, братец, такое отличие?

– Как за что, батюшка Кирила Петрович? а за тяжбу-то покойника Андрея Гавриловича. Не я ли в удовольствие ваше, то есть по совести и по справедливости, показал, что Дубровские владеют Кистеневкой безо всякого на то права, а единственно по снисхождению вашему. И покойник (царство ему небесное) обещал со мною по-свойски переведаться, а сынок, пожалуй, сдержит слово батюшкино. Доселе бог миловал. Всего-на-все разграбили у меня один анбар, да того и гляди до усадьбы доберутся.

– А в усадьбе-то будет им раздолье, – заметил Кирила Петрович, – я чай, красная шкатулочка полным-полна…

– Куда, батюшка Кирила Петрович. Была полна, а нынче совсем опустела!

– Полно врать, Антон Пафнутьич. Знаем мы вас; куда тебе деньги тратить, дома живешь свинья свиньей, никого не принимаешь, своих мужиков обдираешь, знай копишь да и только.

– Вы все изволите шутить, батюшка Кирила Петрович, – пробормотал с улыбкою Антон Пафнутьич, – а мы, ей-богу, разорились, – и Антон Пафнутьич стал заедать барскую шутку хозяина жирным куском кулебяки. Кирила Петрович оставил его и обратился к новому исправнику, в первый раз к нему в гости приехавшему и сидящему на другом конце стола подле учителя.

– А что, поймаете хоть вы Дубровского, господин исправник?

Исправник струсил, поклонился, улыбнулся, заикнулся и произнес наконец:

– Постараемся, ваше превосходительство.

– Гм, постараемся. Давно, давно стараются, а проку все-таки нет. Да правда, зачем и ловить его. Разбои Дубровского благодать для исправников: разъезды, следствия, подводы, а деньга в карман. Как такого благодетеля извести? Не правда ли, господин исправник?

– Сущая правда, ваше превосходительство, – отвечал совершенно смутившийся исправник.

Гости захохотали.

– Люблю молодца за искренность, – сказал Кирила Петрович, – а жаль покойного нашего исправника Тараса Алексеевича; кабы не сожгли его, так в околодке было бы тише. А что слышно про Дубровского? где его видели в последний раз?

– У меня, Кирила Петрович, – пропищал толстый дамский голос, – в прошлый вторник обедал он у меня…

Все взоры обратились на Анну Савишну Глобову, довольно простую вдову, всеми любимую за добрый и веселый нрав. Все с любопытством приготовились услышать ее рассказ.

– Надобно знать, что тому три недели послала я приказчика на почту с деньгами для моего Ванюши. Сына я не балую, да и не в состоянии баловать, хотя бы и хотела; однако сами изволите знать: офицеру гвардии нужно содержать себя приличным образом, и я с Ванюшей делюсь как могу своими доходишками. Вот и послала ему две тысячи рублей, хоть Дубровский не раз приходил мне в голову, да думаю: город близко, всего семь верст, авось бог пронесет. Смотрю: вечером мой приказчик возвращается, бледен, оборван и пеш – я так и ахнула. – «Что такое? что с тобою сделалось?» Он мне: «Матушка Анна Савишна, разбойники ограбили; самого чуть не убили, сам Дубровский был тут, хотел повесить меня, да сжалился, и отпустил, зато всего обобрал, отнял и лошадь и телегу». Я обмерла; царь мой небесный, что будет с моим Ванюшею? Делать нечего: написала я сыну письмо, рассказала все и послала ему свое благословение без гроша денег.

Прошла неделя, другая – вдруг въезжает ко мне на двор коляска. Какой-то генерал просит со мною увидеться: милости просим; входит ко мне человек лет тридцати пяти, смуглый, черноволосый, в усах, в бороде, сущий портрет Кульнева, рекомендуется мне как друг и сослуживец покойного мужа Ивана Андреевича; он-де ехал мимо и не мог не заехать к его вдове, зная, что я тут живу. Я угостила его чем бог послал, разговорились о том о сем, наконец и о Дубровском. Я рассказала ему свое горе. Генерал мой нахмурился. «Это странно, – сказал он, – я слыхал, что Дубровский нападает не на всякого, а на известных богачей, но и тут делится с ними, а не грабит дочиста, а в убийствах никто его не обвиняет; нет ли тут плутни, прикажите-ка позвать вашего приказчика». Пошли за приказчиком, он явился; только увидел генерала, он так и остолбенел. «Расскажи-ка мне, братец, каким образом Дубровский тебя ограбил и как он хотел тебя повесить». Приказчик мой задрожал и повалился генералу в ноги. «Батюшка, виноват – грех попутал – солгал». – «Коли так, – отвечал генерал, – так изволь же рассказать барыне, как все дело случилось, а я послушаю». Приказчик не мог опомниться. «Ну что же, – продолжал генерал, – рассказывай: где ты встретился с Дубровским?» – «У двух сосен, батюшка, у двух сосен». – «Что же сказал он тебе?» – «Он спросил у меня, чей ты, куда едешь и зачем?» – «Ну, а после?» – «А после потребовал он письмо и деньги». – «Ну». – «Я отдал ему письмо и деньги». – «А он?.. Ну, а он?» – «Батюшка, виноват». – «Ну, что ж он сделал?..» – «Он возвратил мне деньги и письмо да сказал: ступай себе с богом, отдай это на почту». – «Ну, а ты?» – «Батюшка, виноват». – «Я с тобою, голубчик, управлюсь, – сказал грозно генерал, – а вы, сударыня, прикажите обыскать сундук этого мошенника и отдайте его мне на руки, а я его проучу. Знайте, что Дубровский сам был гвардейским офицером, он не захочет обидеть товарища». Я догадывалась, кто был его превосходительство, нечего мне было с ним толковать. Кучера привязали приказчика к козлам коляски. Деньги нашли; генерал у меня отобедал, потом тотчас уехал и увез с собою приказчика. Приказчика моего нашли на другой день в лесу, привязанного к дубу и ободранного как липку.

Все слушали молча рассказ Анны Савишны, особенно барышни. Многие из них втайне ему доброжелательствовали, видя в нем героя романического, особенно Марья Кириловна, пылкая мечтательница, напитанная таинственными ужасами Радклиф.

– И ты, Анна Савишна, полагаешь, что у тебя был сам Дубровский, – спросил Кирила Петрович. – Очень же ты ошиблась. Не знаю, кто был у тебя в гостях, а только не Дубровский.

– Как, батюшка, не Дубровский, да кто же, как не он, выедет на дорогу и станет останавливать прохожих да их осматривать.

– Не знаю, а уж верно не Дубровский. Я помню его ребенком; не знаю, почернели ль у него волоса, а тогда был он кудрявый белокуренький мальчик, но знаю наверное, что Дубровский пятью годами старше моей Маши и что следственно ему не тридцать пять лет, а около двадцати трех.

– Точно так, ваше превосходительство, – провозгласил исправник, – у меня в кармане и приметы Владимира Дубровского. В них точно сказано, что ему от роду двадцать третий год.

– А! – сказал Кирила Петрович, – кстати: прочти-ка, а мы послушаем; не худо нам знать его приметы; авось в глаза попадется, так не вывернется.

Исправник вынул из кармана довольно замаранный лист бумаги, развернул его с важностию и стал читать нараспев.

«Приметы Владимира Дубровского, составленные по сказкам бывших его дворовых людей.

От роду 23 года, роста середнего, лицом чист, бороду бреет, глаза имеет карие, волосы русые, нос прямой. Приметы особые: таковых не оказалось».

– И только, – сказал Кирила Петрович.

– Только, – отвечал исправник, складывая бумагу.

– Поздравляю, господин исправник. Ай да бумага! по этим приметам не мудрено будет вам отыскать Дубровского. Да кто ж не среднего роста, у кого не русые волосы, не прямой нос да не карие глаза! Бьюсь об заклад, три часа сряду будешь говорить с самим Дубровским, а не догадаешься, с кем бог тебя свел. Нечего сказать, умные головушки приказные!

Исправник смиренно положил в карман свою бумагу и молча принялся за гуся с капустой. Между тем слуги успели уже несколько раз обойти гостей, наливая каждому его рюмку. Несколько бутылок горского и цимлянского громко были уже откупорены и приняты благосклонно под именем шампанского, лица начинали рдеть, разговоры становились звонче, несвязнее и веселее.

– Нет, – продолжал Кирила Петрович, – уж не видать нам такого исправника, каков был покойник Тарас Алексеевич! Этот был не промах, не разиня. Жаль, что сожгли молодца, а то бы от него не ушел ни один человек изо всей шайки. Он бы всех до единого переловил, да и сам Дубровский не вывернулся б и не откупился. Тарас Алексеевич деньги с него взять-то бы взял, да и самого не выпустил: таков был обычай у покойника. Делать нечего, видно, мне вступиться в это дело да пойти на разбойников с моими домашними. На первый случай отряжу человек двадцать, так они и очистят воровскую рощу; народ не трусливый, каждый в одиночку на медведя ходит, от разбойников не попятятся.

– Здоров ли ваш медведь, батюшка Кирила Петрович, – сказал Антон Пафнутьич, вспомня при сих словах о своем косматом знакомце и о некоторых шутках, коих и он был когда-то жертвою.

– Миша приказал долго жить, – отвечал Кирила Петрович. – Умер славною смертью, от руки неприятеля. Вон его победитель, – Кирила Петрович указывал на Дефоржа, – выменяй образ моего француза. Он отомстил за твою… с позволения сказать… Помнишь?

– Как не помнить, – сказал Антон Пафнутьич почесываясь, – очень помню. Так Миша умер. Жаль Миши, ей-богу жаль! какой был забавник! какой умница! эдакого медведя другого не сыщешь. Да зачем мусье убил его?

Кирила Петрович с великим удовольствием стал рассказывать подвиг своего француза, ибо имел счастливую способность тщеславиться всем, что только ни окружало его. Гости со вниманием слушали повесть о Мишиной смерти и с изумлением посматривали на Дефоржа, который, не подозревая, что разговор шел о его храбрости, спокойно сидел на своем месте и делал нравственные замечания резвому своему воспитаннику.

Обед, продолжавшийся около трех часов, кончился; хозяин положил салфетку на стол, все встали и пошли в гостиную, где ожидал их кофей, карты и продолжение попойки, столь славно начатой в столовой.